Паладин душ - Лоис МакМастер Буджолд

А иногда и ночью. Только тогда её беспокоит забота о другом, мне кажется.

— Рейна, поверьте мне, это неправда.

— Я самолично только что разговаривала с ним. Пойдёмте. — Недоверчивое выражение не исчезло с его губ, но когда она развернулась и стала подниматься по ступеням, он последовал за ней.

Они вошли в прибранную спальню Иллвина. Горам, сидевший и выполнявший свои обязанности, при виде лорда Эриса вскочил на ноги, отвесил ему отрывистый, неуклюжий поклон и услужливо пробормотал нечто, что, скорее всего, должно было означать «М'лорд».

Взгляд Эриса остановился на неподвижном теле, лежащем на кровати. Губы марча разочарованно вытянулись:

— Всё по прежнему. — Иста попросила:

— Лорд Эрис, сядьте.

— Я лучше постою, рейна, — в его хмуром взгляде сквозило всё меньше удивления.

— Держитесь.

Линия белого огня между двумя братьями была короткой и толстой. Теперь, разобравшись в чём дело, Иста чувствовала присутствие демона — тусклое фиолетовое сияние, своеобразный канал, который был причиной всему. Он расходился в три стороны, но только одно его разветвление было наполнено душой. Рейна обхватила нить, связующую двух мужчин, и сжала наполовину. Белое пламя было вынуждено хлынуть обратно в тело Иллвина.

У лорда Эриса подогнулись колени, и он рухнул на пол.

— Горам, помоги марчу сесть на стул, — распорядилась Иста. Держись, скомандовала она про себя невидимой нити, и нить выровнялась.

Иста подошла к постели Иллвина и принялась изучать узлы света. Поднимайтесь, приказала она им и стала подталкивать их руками, подгоняя к губам и ко лбу Иллвина, как делала ночью Каттилара… только с другой теологической целью. Свет потёк так, как рейна хотела. Оставайся таким. Она подняла голову и стала ждать результатов. Мне кажется, должно получиться.

Горам поспешно притащил от стены кресло из полированного резного дерева и поставил его с другой стороны кровати хозяина. Он поднял Эриса, изумлённо наблюдавшего за происходящим, и усадил. Эрис закрыл рот и потёр лицо внезапно ослабевшими, дрожащими руками. Он потерял дар речи? Иста без зазрения совести стащила табурет Горама, поставила его у изножья кровати и уселась, чтобы лучше видеть лица братьев.

Глаза Иллвина раскрылись; он вдохнул, подвигал челюстью. Потом приподнялся на дрожащем локте и тут заметил брата, сидящего по правую руку и изумлённо взирающего на него.

— Эрис! — его голос зазвенел от радости. Неожиданная улыбка преобразила его лицо; Иста удивлённо отпрянула, разглядев в нём очень привлекательного мужчину. Горам бросился поправлять подушки за спиной у своего господина. Иллвин приподнялся повыше, потрясённо приоткрыв рот. — Значит, ты жив! А я им не верил… они не смотрели мне в глаза, и я думал, что они жалеют меня и поэтому обманывают… Но ты спасся! Я спасён. Пятеро богов, мы все спасены!

Он откинулся назад, тяжело дыша, но продолжал улыбаться; он даже расплакался, но потом взял в себя в руки.

Эрис с замиранием смотрел на брата.

Иста с облегчением отметила, что говорил Иллвин теперь чётко, хотя его нижние конечности были парализованы. Она уповала на то, что мысль его тоже прояснилась. Ровным тоном, который ни в коей мере не отражал то, что она чувствовала, Иста спросила:

— Почему вы решили, что ваш брат мёртв?

— Боги, а что мне оставалось думать? Я буквально чувствовал, как этот проклятый нож вошёл в него… по рукоять — или вместо меня в битвах участвовал кто-то другой! Я рукой ощутил вибрацию, когда кинжал пронзил его сердце. Меня чуть не вывернуло.

Пятеро богов, только не братоубийство… Несмотря на то что в животе стало нехорошо, Иста совладала с голосом и продолжила:

— Как это случилось? Расскажите мне всё. С самого начала.

— Она увела его в свои комнаты. — Он добавил, обращаясь к Эрису: — Я был в панике, потому что Каттилара узнала об этом от служанки, сующей нос не в своё дело, и вознамерилась пойти за тобой. Я чувствовал, что в ней было что-то неестественное…

— В ком из них? — уточнила Иста. — В княжне Юмеру?

— Да. В сверкающей золотой девчонке. Эрис, — он криво усмехнулся, — если бы ты перестал каждый раз заваливаться на спину от поцелуев честолюбивых соблазнительниц, ты бы очень сильно облегчил жизнь своим родственникам.

Эрис, в глазах которого светилась та же радость, что и в Иллвине, покорно склонил голову:

— Клянусь, я их не поощряю.

— Ну это, поверьте мне, истинная правда, — заверил Иллвин Исту. — Не скажу, что это очень утешает остальных мужчин, когда женщины стаями проносятся мимо и виснут у него на шее. Тогда он похож на поварёнка, который кормит куриц.

— Я ничего не делаю. Они сами бросаются на меня. — Он взглянул на Исту и сухо прибавил: — Даже на ступенях.

— Ты мог бы уворачиваться, — назидательно предложил Иллвин. — Попробуй как-нибудь.

— Я пытаюсь, разрази тебя гром. Ты слишком хорошего мнения о моей зрелости, если думаешь, что у меня ещё есть силы интересоваться кем-то помимо Катти.

Иста не до конца понимала, как это утверждение вяжется с его поведением при их первой совместной поездке, но, вполне возможно, он так галантен со всеми спасёнными дамами, чтобы отлвлечь их от рыданий и истерик. С сожалением, она решила прервать этот — судя по всему не первый на эту тему, но очень жизнеутверждающий — обмен шутками. Бог заманил её в этот лабиринт скорбей в равной степени любопытством и тайным чувством долга, но задерживаться здесь она не собиралась:

— Так почему же вы пошли в спальню княжны Юмеру? Если пошли, конечно.

Эрис помолчал, его легкомысленное настроение мгновенно улетучилось. Он потёр лоб, потом подбородок и руки:

— Даже и не знаю. В тот момент, это казалось мне хорошей идеей.

Вступил Иллвин:

— Каттилара считала, что княжна подсунула тебе любовное зелье и ты не мог контролировать свои действия. Ты знаешь, как я отношусь к её фантазиям, но… я действительно надеялся, что это так. Потому что остальные версии казались мне ещё хуже.

— То, что я влюбился в Юмеру?

— Нет. Об этом я не думал. — Иста сурово взглянула на него:

— А о чём вы подумали?

Иллвин словно ушёл в себя, его лицо стало мрачным:

— Она произвела такое же впечатление на меня. Сначала. Но потом увидела Эриса и забыла обо мне. Бросила меня на землю, как мешок с отрубями. И… разум вернулся ко мне. Я наконец вспомнил, где видел её раньше. Хотя не совсем её. Эрис, помнишь, как года три назад я ездил в маленький джоконский городок? Я тогда притворился продавцом лошадей. Тогда же я привёз Горама и план замка Хамавик.

— Да…

— Я купил пару голов скота у лорда Хамавика. Я переплатил ему, чему он очень обрадовался; этот идиот стал разговорчивым, принимая меня за дурака. Он пригласил меня на обед в поместье на берегу моря, по чему я должен был понять, как он меня надул… если бы, конечно, сам этого не знал. Он принялся показывать мне свои богатства, среди которых оказалась и его жена. Джоконская княжна, внучка самого Золотого Генерала, — как мне поведал её муж, будто бы она была чистокровным товаром, который он приобрёл по впечатляющей цене. Видимо, так оно и было, потому что вдовствующая регентша Джоэн не отдаёт своих детей задаром. Пятеро богов, он был отвратительным старым козлом. А жена действительно была золотой, только тише и грустнее неё я женщин не видел. Безжизненная. Запуганная. И на ибранском она могла связать лишь несколько слов.