Мир Волкодава: Последняя война - Андрей Мартьянов

Знай трое неосторожных путешественников, что на расстоянии всего одного-двух переходов за ними следуют мергейты, они вели бы себя гораздо осторожнее. Но Кэрис из Калланмора, Фарр атт-Кадир и Ясур аль-Сериджан пребывали в уверенности, что в эту необитаемую часть гор степняки совершенно точно не сунутся, предпочитая разбойничать в местах населенных и богатых. Посему двигались они ничуть не скрываясь, жгли костры на каждой ночевке и полагали округу безопасной. Если, конечно, не считать изредка мелькавших между камней хищных животных.

Никогда прежде не бывавший в горах Фарр опасался не столько людей или, к примеру, барсов, сколько существ, человеческому миру не принадлежащих. Если верить легендам и сомнительным историям шехдадских торговцев, ездивших к Самоцветному кряжу покупать у пастухов овечью шерсть, бесконечные нагромождения камня, тянущиеся далеко на полночь, к варварским странам, издавна облюбовала самая разнообразная и зловредная нечисть — гхоли, оборотни, бруггсы, нетопыри-вампиры… В брошенных поселениях обязательно водились вурдалаки, в пещерах обитали каменные великаны, кровожадные стучаки или, к примеру, гигантские хищные черви. Не говоря уже о всякой мелкой нечисти, которая по ночам заявлялась на стоянки мирных путников, крала вещи и еду, гадила в сапоги или жутко завывала, пугая людей.

Фарр, за две седмицы путешествия узнав Кэриса получше, однажды, будучи насмерть перепуган раздавшимся в ночной темноте леденящим душу рычанием, переходящим в истошные вопли, достойные греховодника, после смерти попавшего в обитель зла — Нижнюю Сферу, разбудил безмятежно дрыхнущего калланморца и дрожащим голосом вопросил: что, мол, происходит? Злобные дэвы выбрались из-под холмов?

Кэрис прислушался, зевнул, объяснил, что всего-навсего рысь загрызла кабана, и повалился спать дальше. Ясур, стороживший у костра, только сплюнул, наблюдая за помертвевшим от страха Фарром. Утром, отправившись в дорогу, шагах в пятистах от временного лагеря путники обнаружили следы крови и клочки жесткой щетины вепря. Кэрис оказался прав — жуткие звуки сопровождали обычную лесную драму.

— Фарр, вот я, например, большую часть жизни прожил в горах. — Кэрис покачивался в седле низенькой мергейтской лошадки и лениво поглядывал по сторонам. Атт-Кадир ехал справа, а позади семенила пегая кобылка Ясура. Заводных лошадей вели на чембурах, нагрузив их поклажей — почти неподъемным мешком Кэриса, Ясуровой сумкой да холщовыми мешками с едой. — И самое страшное, что видел, никак не относилось к демоническим силам. Нет ничего хуже ярости природы, когда оползень сметает сразу пять деревень, или выяснения отношений между людьми. Жители одного поселка хватают колья, заржавленное оружие, оставшееся от прадедов, и идут крушить соседей только потому, что те выгнали своих овец на чужое пастбище.

— Атта-Хадж говорит через Провозвестника, — не преминул заметить Фарр. "Живи в мире с соседом, и твоя старость будет спокойной".

— Да как можно мирно жить с такими соседями! — воскликнул Кэрис и тотчас же завел очередную долгую и нудную историю из жизни горных вельхов, коим, собственно, он и являлся. Фарр слушал внимательно, а старый Ясур только кривился, постоянно бормоча под нос что-то нелестное в адрес полоумных горцев с полуночи. И боги у них неправильные, и одеваются непотребно, и обычаи дикарские…

Ясур ругался с Кэрисом едва не каждый вечер. Поводы для разладов находились самые разнообразные: где выбрать удобное место для ночевки, как приготовить изрядно надоевшее мясо (диких горных козлов и муфлонов водилось в округе во множестве, тут-то и пригодились доставшиеся в наследство от убитых мергейтов тугие луки), нужно ли класть в котел найденную Кэрисом пахучую травку и корешки неизвестных растений… Когда же маленький отряд миновал предгорья и вышел на первый низкий перевал, ведущий к отдаленным распадкам Самоцветного кряжа, Кэрис учинил вовсе невероятное. Вечером он снял короткий халат, саккаремские шаровары и сапоги, засунул их в свой мешок, а сам навертел на бедра длинный отрез ткани в темно-красную с черным клетку, забросил оконечье сего странного одеяния на левое плечо и закрепил серебряной заколкой.

— Как распутная девка, честное слово, — недовольным голосом проворчал Ясур. — Тьфу! Где ж видано, чтоб мужчина носил юбку?

Фарр, оценивающе посмотрев на попутчика, решил, что подобная одежда выглядит необычно, но на настоящее женское платье все-таки не похожа. Во-первых, коротковата, всего до колен, во-вторых, смотрится по-другому.

— Ничего вы не понимаете! — провозгласил Кэрис, стягивая красно-черную ткань ремнем на поясе. — Все горные вельхи носят такие пледы. Я же не протестую, когда постоянно вижу тебя, Ясур, в глупом тюрбане, от которого преет голова на солнце.

Кэрис, в отличие от немногословного храмового сторожа, вечно чем-то недовольного, оказался отличным собеседником для любопытного Фарра. Он мог до бесконечности рассказывать истории про горы и населяющие их племена, жутковатые истории о невиданных чудищах, злобных дэвах или, наоборот, странные, кажущиеся невероятно фантастичными, но такие красивые сказки своего народа. И, конечно, однажды пристав к шехдадцам, Кэрис не собирался никуда уходить, хотя причину, по которой решил сопровождать старика и мальчишку, не раскрывал. Фарр неоднократно украдкой пытался выспросить, зачем ему понадобилось идти вместе с ними, но ничего путного не добился.

Если верить рассказам незваного попутчика он происходил родом из крайне отдаленных полуночных земель, где обитали варвары, не знающие единого повелителя наподобие саккаремского шада. Одним из самых многочисленных варварских народов были вельхи. Они селились на равнинах, у моря, в непроходимых лесах, а довольно большая часть сего племени обосновалась на выветрившихся возвышенностях к полуночному восходу от границ империи Нарлака. Жили горные вельхи отдельными семьями, каждая в своем поселке, и называли такую семью кланом. По словам Кэриса, клан его отца именовался Калланмор, и в этом большом дружном семействе, как выразился вельх, "варили самое лучшее пиво". Фарр не понимал, чем здесь гордиться: сей напиток, которым его угостил Кэрис, был горьковат да изрядно пах ячменем.

— А почему ты ушел из семьи? — осторожно спросил Фарр, боясь, что полуночный варвар (на самом деле оказавшийся не таким уж и варваром — Кэрис читал и говорил на нескольких языках, а некогда, опять же если верить его речам, побывал в дальних странах и даже сидел над книгами неизвестных Фарру мудрецов) обидится на такой вопрос. Мало ли какие у человека могут быть причины для того, чтобы оставить земли отцов?

— Да, — хмыкнул вельх. — Сколько раз я спрашивал у самого себя: "Кэрис, зачем ты покинул обители клана?" Там красиво, солнечный свет вьется вкруг вереска… Скучно стало. Каждый день одно и то же: пастбища, овцы, младшие братья дерутся, маленькие войны с соседними кланами. Вот представь: выходят две семьи стенка на стенку, по полсотни с каждой стороны, и начинают молотить друг друга. Причем не из-за вражды, а просто ради потехи. Традиция такая. Однажды мы хорошо побили Макмэддов из соседней деревни, они в ответ угнали наше стадо и, объединившись с Твахадассами, пришли бить нас. А мы в отместку взяли себе цвета их пледов, хотя бы потому, что победили… И так постоянно, из года в год. Скука! Вот я и отправился в широкий мир. Тем более что мою невесту отдали за Конара Макмэдда, чтобы примирить семьи и породниться. Ясно?