Рожденные волшебницами - Наталья Юрьевна Кириллова

Лили и Жасмин переглянулись. Макс бросил медитировать на собственное творение и обернулся. В ту же секунду из сумрака центрального коридора вылетел очередной булыжник (иначе и не назовёшь), впечатался в пелену и бодро отправился по обратному адресу. Монстры повторяли сей фокус уже не первый час, проверяя защиту на прочность, но штурмовать своими телами пока не решались. Хотя Анна подозревала, что, рискни они, и от защиты останутся лишь горькие воспоминания. В конце концов, все щиты такого рода построены по одному принципу.

– О Скаре, – сказала Лили.

– О Джеймсе, – сказала Жасмин.

Из небольшой, отделённой кремовыми занавесками нише, которую погибшая девушка использовала вместо стенного шкафа, храня в оной свои немногочисленные наряды, выглянула Тера.

– Каком-таком Джеймсе? А… Случаем, не о том Джеймсе?

– О нём самом, – снова вздохнула Жасмин. – Я знаю, это не моя тайна… но обета молчания я тоже не давала. Поэтому расскажу.

Тера подошла к постели, села рядом, готовая поддержать бывшую коллегу.

– Безусловно, для половины здесь присутствующих не секрет, что настоящее имя Фиалки – Иоланта Оринна. Выйдя замуж за лорда Бернда Уиндера она стала, соответственно, леди Уиндер. В этом браке у Иолы родился сын Джеймс, мальчик, скажем так, с весьма необычными способностями. Не совсем маг, не совсем вампир, не совсем оборотень и, понятное дело, уж точно не совсем человек. Столь, хм-м, разнообразные таланты не могли не сказаться на характере ребёнка. Он рос тихим и замкнутым, однако начавшееся в подростковом возрасте развитие повлекло за собой не только традиционные изменения.

Фелис подняла голову.

«Содержательно. А кто отец?»

«Факт: не Бернд Уиндер, – заметила Алин, щурясь на свет ночника. – Знавала я одну катессу, у которой то ли мать, то ли бабушка в девичестве была Уиндер. У таких маги и через десять поколений не рождаются. А сие странное сочетание может достаться либо посредством тесного общения с подобным существом, либо по наследству».

Анна содрогнулась. Без сомнения, Жасмин знала, кто настоящий отец сына Фиалки, но делиться информацией с непосвящёнными явно не собиралась.

– Отношения Джеймса с матерью стали очень напряжёнными, – продолжала молодая женщина. – В один отнюдь не прекрасный день они серьёзно поругались, и Джеймс сбежал. В лес, полный кровожадных монстров, с целью доказать свою самостоятельность. На следующий день на лес наложили заклятие. – Жасмин опустила глаза, но лишь на мгновение. Голос её был ровный, спокойный, без намёка на лишние эмоции. – Тогда проникнуть за кольцо заклинания было невозможно, равно, как и выйти из-за пределов оного. С тех пор Джеймс считался погибшим.

Катусы переглянулись.

«Сухое досье», – мысленно фыркнула Алин.

«Это из-за Макса», – уточнила Анна, искоса наблюдая за бесстрастным лицом парня. Тщательная дозировка. Впрочем, даже если среди волшебниц детали этой истории не разглашались, что тут говорить об эненах?

– – –

Жасмин умолкла. Осталось то, о чём энену знать не стоило, да и «Грациям» тоже. Даже Тера и Лили не знали этого…

Кто он, настоящий отец Джейми…

Как Бернд Уиндер, невысокий, субтильный молодой человек, движимый благородными (наверное) побуждениями и давлением со стороны родни («пора бы мальчику остепениться»), героически опустился на одно колено и сделал Иоле предложение руки и… имени.

Сколько было косых взглядов и недобрых шёпотков, когда особо доходчивые на пальцах посчитали и соотнесли дату свадьбы и дату рождения ребёнка…

Сколько их стало, когда Джейми впервые бросился на Габриэллу, причём прилюдно…

Как Иола пыталась забыться в работе, что не пошло на пользу ни работе (магия штука тонкая и чувствительная), ни раздираемой бесконечными ссорами и склоками семье…

Как на глазах Жасмин был сделан страшный выбор: довести до конца начатый ритуал или отправиться на поиски сына, сбежавшего, судя по всем признакам, именно в лес…

И сколько потом было истерик, слёз и метаний, вины, отчаяния и безысходности…

Нет, девочки этого не знали. Даже среди коллег по группе эта история не распространялась, ибо так хотела Иола.

– Погибшим? – наконец изрёк Макс.

Жасмин устало посмотрела на него. Честно говоря, сейчас она предпочла бы торчать здесь в обществе надежного Лукаса, а не энена с его вроде бы благородными порывами и праведным гневом.

«Ничего не поделаешь: я сама настояла, чтобы Лукас остался с Иолой. А ведь он хотел пойти. Очень хотел».

– Погибшим, – вслух подтвердила молодая женщина. – Мы не смогли узнать, выжил ли Джеймс, да он и не подавал никаких весточек.

– Отринул имя отца своего, – пробормотала Лили, заглядывая под пыльные гобелены и старательно, наморщив носик, простукивая отдельные камни.

– А поскольку история носила сугубо личный характер, давать объявление в газету мы не стали. – Глаза Жасмин нашли глаза Макса, два взгляда – спокойный и напряжённо-недоверчивый – скрестились обоюдоострыми мечами.

«Грации», похоже, всё поняли и сделали свои выводы, однако, согласно неписаному закону о неразглашении некоторой информации перед конкурентами, солидарно молчали.

– Поэтому, когда Скар впервые возник в поле нашего зрения, докопаться до его истинного происхождения было практически невозможно, – процедил Макс сквозь зубы.

Жасмин улыбнулась: «Кажется, его мнение о волшебницах упало ещё ниже».

– Ой, а тут что-то написано, – неожиданно сказала Лили.

Тера живо обернулась к подруге.

– Что-нибудь неприличное?

– Сама ты… неприличное, – беззлобно отмахнулась Лили и подняла уголок гобелена повыше, чтобы свет ночника коснулся столбика коротких, убористых предложений. – О-о… Девочки!.. Прошу прощения, и мальчик тоже… Да это заклинание! Отправка посланий телепортационным каналом!

– – –

– Что-то долго их нет, – задумчиво изрёк Лукас и посмотрел на Фиалку.

Молодая женщина ответила ему спокойным взглядом, ни на миг не прерывая тасования. Хотя уже начала волноваться сама. Позади – безликий вечер в компании Лукаса и бессонная ночь наедине с размышлениями и воспоминаниями. Здесь и сейчас – вязкая тревога за подруг, за коллег, за невинную девушку, угодившую в этот водоворот, и необъяснимый, панический ужас, возникавший при мысли о сыне. Кто или что он теперь? Не совершит ли непоправимого? Или… уже совершил?

Фиалка закрыла глаза, провела пальцами по неровной стопке.

«Где они? Почему задерживаются?»

Нащупала и вытянула карту, открыла глаза. Сидящий напротив, возле стены шатра, Лукас выжидающе смотрел на молодую женщину. Фиалка перевернула карту.

Спящая девушка.

– Они не могут пока действовать, – медленно проговорила Фиалка. – Им нужно время, чтобы восстановить силы.

Лукас отчётливо скрежетнул зубами. Молодая женщина бесстрастно изучала карту,