Завещание бедной красавицы - Светлана Алешина

— Да, видела…

Мы замолчали, Наташа продолжала плакать.

— Ну что именно ты видела, — снова заговорил Гурьев, — ты расскажешь завтра адвокату. Завтра в восемь утра ты вместе с Наташей едешь к нему в офис на Советскую…

Подумалось: а на хрена мне это надо? Но вместо этого я спросила:

— А что, он уже в курсе?

Наташа кивнула, сквозь слезы сказав:

— Сергей Маркович уже звонил мне, назначил встречу на завтра. Игорь, наверное, разговаривал с ним сразу после ареста…

После этого опять последовал взрыв отчаяния.

— Володя, — тихо сказала я, — там в шкафу у нас капли Зеленина есть.

Володя отправился за каплями, принес их Наташе, накапал в стакан, налил воды, и та послушно выпила.

— Понимаете, — заговорила Наташа, я вернулась с передачи, а Игоря дома нет. Я удивилась, куда это он мог уйти на ночь глядя. Потом смотрю, на столе вот эта записка.

Она подала мне смятый, сложенный вчетверо листок бумаги, развернув который я прочла: «Наташа, меня забрали в милицию, Пацевичу я уже звонил, он с тобой свяжется. Что бы про меня ни говорили, не верь; знай, меня подставили. Игорь».

— Это его почерк? — спросила я.

— Конечно. — Наташа удивленно посмотрела на меня. Мы опять замолчали. Потом Наташа заговорила робко и неуверенно:

— Я вас хочу попросить об одном… одолжении… Ведь мы почти все утро сидели вместе, и эта разборка произошла: буквально через полчаса после вашего ухода. Так вот: не могли бы вы завтра адвокату, а потом милиции заявить, что во время разборки мы все втроем сидели у нас дома и пили чай?

Так, очень интересно! Если я правильно поняла, от меня просят ни много ни мало, а лжесвидетельствования. А так как обвинение против Игоря очень серьезно — убийство, — то за лжесвидетельство в его пользу можно очень здорово получить по шапке.

— Ничего не выйдет! — сказала я сухо. — Есть человек, который во время этой разборки видел меня в этом трамвае. И этот человек уже всем все разболтал.

— Ах да! — воскликнул Валера. — Твой бородавчатый ухажер! Он сегодня весь вечер, как ты ушла, по студии ходил и всем подряд рассказывал, какая ты мужественная: днем попала в разборку, а вечером ведешь как ни в чем не бывало эфир.

Я пожала плечами.

— Собственно говоря, понятно, почему милиция арестовала Игоря, — сказала я. — Ведь Сучков был его конкурентом. Удивительно другое: что они так быстро на него вышли.

Наташа посмотрела на меня глазами робкой лесной лани:

— Да неужели вы думаете, Игорь был способен на такое?!

— Ну а почему нет? — сказала я, в душе удивляясь собственной жестокости. — Ради денег люди готовы на что угодно. Куда он, собственно, поехал сразу, едва я ушла от вас? Он промчался мимо меня на своей «Газели» и чуть было не сшиб.

Наташа смотрела на меня растерянно, беспомощно. Валера, напротив, оживился.

— А он куда-то ездил? — спросил он Наташу. — Вы знаете, куда?

— Нет, не знаю, — прошептала та едва слышно, опуская глаза. — Он ничего не сказал мне. Кто-то позвонил ему, попросил срочно приехать, и он уехал. А вернулся как раз перед тем, как мне на передачу уходить. Бледный как смерть, лег на диван, лежит, ничего не говорит. Я сразу почувствовала недоброе, но расспрашивать времени не было. Я решила после передачи с ним поговорить. А после передачи вернулась — его нет. И вот эта записка…

У меня сжалось в груди от боли и сострадания, когда я дослушала до конца эту историю, но Валерий воспринял услышанное иначе.

— Но это еще не так плохо, — сказал он почти весело. — Там, куда Игорь поехал, он с кем-то встречался, верно? С кем, для чего — это все адвокат у него завтра спросит и найдет тех, с кем он встречался. И те подтвердят его алиби.

На лицах присутствующих затеплилась надежда, но в моей душе был мрак.

— А если они не подтвердят? — спросила я саркастически. — Или мы их не найдем? Или мы их найдем, а они заявят, что никакого Игоря Горелова не знают? Или Игорь сам откажется их нам назвать? Или те, кого он назовет, и окажутся теми самыми бандитами, которые убили Дмитрия Сучкова?

Все смотрели на меня удивленно, не понимая смысла сказанного мною.

— Подожди, Ирина! — сказал Володя, мой самый главный психолог, лучше всех понимавший меня. — Ты что-то знаешь? Ты что-то видела там во время разборки? Так говори! Говори, что ты видела!

Сегодня у меня был очень тяжелый день. Трагические впечатления, накладываясь одно на другое, тяжким бременем камнем навалились на душу. И только усилием воли — потому что надо — удерживала я себя от срыва. Вообще-то я не истеричка, но в тот момент меня словно прорвало, плечи мои затряслись, в груди что-то заклокотало, горло сдавило комом, а из глаз сами собой брызнули слезы. Я истерически разрыдалась и сквозь рыдания стала выкрикивать, словно выталкивать из сдавленного горла, слова:

— Все я видела!.. Все!.. И как стреляли!.. И как в трамвае стекла сыпались!.. И как люди на полу лежали и боялись подняться. И мертвого Сучкова видела, и вашего Игоря тоже видела, как он с автоматом в руках в машине сидел. А вокруг него эти ужасные бандиты в черных чулках на голове. Все я видела!..

Володя с Валерием засуетились вокруг меня, стали наливать все те же капли Зеленина, уговаривая меня выпить их. И я выпила — какой только дряни не пила я сегодня! — и зубы мои стучали о край стакана. Потом Володька сел рядом, обнял меня за плечи, взял за руки, и это подействовало удивительно: я почувствовала, что меня теперь трясет все меньше и меньше. И я даже слышала, как задумчиво, будто самому себе под нос, говорит Валера Гурьев:

— Да… Только этого еще не хватало… Придя в себя, я решилась взглянуть на Наташу, оставленную во время моей истерики без внимания. Она сидела неподвижно, точно оцепенев. Лицо ее было белым, словно бумага, а широко раскрытые глаза глядели в пустоту. Губы ее едва слышно что-то шептали, словно заклинание. Я не сразу поняла смысл:

— Он не мог сделать этого!.. Вы слышите?.. Он не мог…

И мы все трое, казалось, готовы были поверить ей. Я взяла ее за руки — они были холодны как лед — и говорила, что, конечно, не мог Игорь совершить всего этого. А что еще оставалось мне делать перед лицом такого человеческого горя? Потом мы долго молчали, беспомощно глядя друг на друга. И молчание это нарушил Валерий Гурьев, наверное, самый умный из нас.

— Ну что ж, — сказал он авторитетно, что ты видела там Игоря, еще не доказывает его участия в преступлении. Он мог быть простым свидетелем, как и ты, случайно оказавшимся на месте разборки. Заложником, наконец, в руках бандитов.

— А автомат в руках?

— Да автомат… — Валера потер лоб. — Ну автомат могли просто всунуть ему в руки, предварительно опустошив магазин, конечно.

— Ты думаешь, его все-таки подставили? Кстати, он же сам об этом пишет в своей записке, — заметил Валера. — И не верить ему… знаешь, давай оставим милиции. Не беспокойся, версию о том, что он убил Сучкова, милиция раскрутит сама, без нашей помощи. Мы то должны попытаться вытащить его из тюрьмы, а для этого надо заняться расследованием дела.