Начало звёздного пути - Александр Санфиров

«Ну и Геракл вымахал, – подумал он, – ему бы в гренадерах служить, а не гусаром. Ай, а не все ли равно, если будет у графа Бенкендорфа под рукой, воевать ему уже не придется», – закончил он свою мысль.

Когда они выехали за околицу, кучер щелкнул вожжами, и лошадь двинулась резвей, но, пробежав около версты, опять перешла на шаг. Вокруг не было ни ветерка. С безоблачного ярко-голубого неба солнце жарило не по-весеннему, вдоль дороги поднималась зеленая свежая трава и лошадь то и дело пыталась ее ухватить.

– Не балуй! – кричал ей в эти моменты кучер. Денщик почти сразу уронил голову на баулы и захрапел.

Князю же не спалось. Впервые с момента выезда из Моздока ему не надо было тревожиться о дороге, и вроде можно было последовать примеру Егорки, но спать не давали мысли о том, что ждет его в Петербурге. Когда он подумал о Кате, то опять ему стало не по себе, и он вновь укорил себя за малодушие, проявленное вчера, когда он не смог отказаться от навязанных ему в баню девиц.

Чтобы избавиться от этого чувства, он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и стал вновь играть в странную игру, которую в последние несколько дней устроило ему подсознание.

Началось это через день или два после выезда из Моздока. Он лежал на охапке сена в неказистой избушке грека-рыбака на берегу Азовского моря. На следующий день они собирались на шаланде отправиться в Крым, чтобы оттуда, присоединившись к тыловому обозу, выехать на север. За хилой глинобитной стеной слышался шум ветра и плеск прибоя. Он закрыл глаза, собираясь заснуть, когда перед ним возникла зеленоватая надпись на неизвестном языке, которую он почему-то вполне понимал. Она гласила:

Введение в курс обучения десантника космических войск Содружества.

Испуганно открыв глаза, Шеховской обнаружил, что надпись никуда не исчезла, а продолжает висеть в воздухе. Затем она сменилась другой:

Для дальнейшего усвоения материала вам необходимо вновь принять прежнюю позу…

«Боже мой, что со мной происходит, – испуганно подумал князь, – опять странности».

От испуга заколотилось сердце, он вскочил и начал ходить по маленькой каморке, пропахшей водорослями и рыбой.

Но откуда-то взявшаяся волна спокойствия сняла его волнение. Удивляясь себе, он вновь лег на свою убогую постель и закрыл глаза. В его голове вихрем завертелся водоворот фигурок, беспорядочно двигающихся в быстром темпе, и сознание ушло.

Когда утром он встал, собираясь кликнуть своего денщика, в его голове совершенно четко прозвучали слова: «Курсант Шеховской, приступить к выполнению разминочного комплекса первого уровня».

Как сомнамбула, он вышел наружу и начал делать упражнения, которые почему-то были ему очень знакомы.

В какой-то момент князь возмутился: «Почему я должен делать непонятно что и зачем, я не хочу и не буду».

Он выпрямился и хотел идти к дому, откуда на него в полном недоумении смотрели его обитатели. В это момент в сознании прозвучал смешок, и пролетели картинки недавнего боя, где он получил свое ранение. После чего были показаны действия, которые он должен был бы совершить, чтобы избежать этих ран.

«Понятно, – решил для себя князь, – неведомая сила, сидящая в моей голове, хочет, чтобы я научился воевать. А я, – сказал он упрямо сам себе, – не хочу этого делать под принуждением и не буду».

После этих мыслей у него появилось ощущение, что он вновь остался один, никаких надписей и непонятных желаний что-то делать у него не возникало.

«Вот так, – подумал он удовлетворенно, – я сам буду решать, что мне делать», – и пошел к костерку, на котором его денщик готовил скудный завтрак.

После оного они довольно быстро переправились через неширокий пролив, и Шеховской поехал представляться командиру обоза, с которым ему предстоял дальний путь по степным шляхам. В течение дня раздумывать о ночных видениях времени не было. Но зато когда он лежал на шинели под обозной телегой и слушал негромкий разговор сидящих у костра нижних чинов, его голову посетила мысль. «Интересно, а я уже никогда не смогу ничему научиться, эта сила, наверно, обиделась?»

Как бы отвечая на его вопрос, вновь зажглась надпись:

Курсант Шеховской желает проложить обучение? Да или нет?

Не раздумывая, он мысленно сказал: «Да».

Надпись заморгала и исчезла, а вместо нее опять закружился хоровод неясных образов и фигур. Самое интересное, что на этот раз он, находясь в этом гипнотическом состоянии, мог четко фиксировать все, что происходит вокруг. Его органы чувств четко доложили в один момент, что к телеге, под которой он спал, подходят два человека.

– Видал, Мотя, как баре спать могут, – сказал один из них, – лежит себе на шинелке и в ус не дует, а я вот, как собака, промерз, похоже, поутру заморозок случится.

– Слышь, Иван, может, накроем чем-нибудь гусара, пьяный, небось, спит, а то замерзнет еще до смерти, – проявил он заботу о ближнем.

Николка в ответ пошевелился и натянул на себя край шинели.

– О, гляди, – сказал тот, которого звали Иваном, – пьяный, пьяный, а холод чует. Вишь, шевелится. Давай пошли дальше, до смены караула еще далеко.

Караульные уходили, и ощущение готовности к действиям также оставляло готовое к прыжку и схватке тело.

Утром, когда он открыл глаза, лагерь уже просыпался и начинал готовиться к дальнейшему пути. Шеховской выбрался из-под телеги и огляделся. Все вроде было, как обычно, около кашеваров толпился народ, ожидая, пока им плюхнут в котелки пахнущую дымком кашу. В телеги запрягали лошадей, а его денщик уже взнуздал всех коней и навьючил на них весь груз.

И как вчера, в его голове появилось мысленная команда приступить к разминочному комплексу. Он отошел от бивака и спустился к ручью, в этой низинке можно было, особо не привлекая внимания, проделать упражнения, которые он откуда-то узнал.

Первые движения были несколько порывистыми и неуклюжими, но по мере того как тело разогревалось, движения князя становились все быстрее, и вскоре он полностью отдался их завораживающему ритму. Когда он остановился, то увидел, что на него открыв рот смотрит денщик.

– Ну, чего тебе? – спросил Шеховской.

– Ваш сиясь, завтрак готов, извольте откушать, и авангард уже в пути, нам тоже надобно поспешать, – ответит тот.

И сгорая от любопытства, спросил:

– Ваш сиясь, а что это вы тут изображали, это танец, может, какой?

Николка улыбнулся:

– Нет, не танец, это я экзерсис такой делаю, для ловкости, чтобы с саблей ухватка лучше была.

– А-а-а, – протянул Егорка, посчитавший, что понял всё.

Через час они уже ехали по степи, греясь в лучах поднимающегося солнца.

«Обычный желтый карлик и обычная кислородная планета, каких тысячи в Содружестве», – лениво текла мысль в голове у князя.