Два мажора для Золушки - Айрин Лакс

Так что папаша просто обязан был всё увидеть собственными глазами.

– Ладно, ладно! Только зачем нам обязательно идти в подсобное помещение? – возмутился отец.

– Скоро узнаешь, – скупо ответил я.

Уже у двери подсобки стало ясно, что парочка очень увлечена процессом. Я распахнул дверь и одновременно ударил ладонью по выключателю.

Раздался возмущённый крик Полины.

Отец громко выматерился и покачал головой, глядя на голую задницу Баринцева, пристроившегося между разведённых в стороны ног Полины. Трусы Полины покачивались на кончике её лодочки.

– Миша! Это не то, что ты думаешь! – истерично произнесла Полина, отпихивая Баринцева.

Член мужчины вышел из неверной жены отца с причмокиванием.

Баринцев невозмутимо поправил на себе трусы, неторопливо застегнул брюки. Верхом его наглости стал картонный прямоугольник, который он засунул Полине в лиф платья.

– Позвони. Закончим то, что начали.

Баринцев вышел с таким видом, будто ничего особенного не произошло.

– Это именно то, что ты хотел мне показать, Матвей? – поинтересовался отец.

– Да! Полина, как видишь, не самая верная жена. А в тот раз, когда она обвинила меня в приставании, всё было подстроено ей.

– Миша, милый! Ты же видишь, что твой пасынок меня нагло подставил! – возмутилась Полина, одёргивая платье.

– Конечно, вижу! Красиво сработали! – хмыкнул папаша. – Тебя, Полина, конечно, подставили. Но ты сама дала себя поиметь! Была бы верной и любящей, ни одному мужчине не удалось бы тебя совратить. Так что здесь разговаривать не о чем. Развод! Развод и девичья фамилия.

– Миша! Но я могу быть беременной от тебя!

– Ха-ха! Вот умора! – рассмеялся Самсонов. – Ты можешь быть беременной от меня только в том случае, если тебя оплодотворят искусственно.

Я изумлённо посмотрел на отца. Тот хмыкнул.

– Да. Спустя несколько лет после того, как я узнал правду о том, что Матвей – не мой сын, я решился сделать кое-что. Я заранее сдал сперму и законсервировал её, а потом пошёл на вазэктомию, то есть добровольную стерилизацию. Теперь я стопроцентно уверен, что когда мне говорят: «Милый, я от тебя беременна!», мне подсовывают чужое фуфло! Так что надевай трусы, Полина, и отправляйся собирать шмотки. Время у тебя до утра. Утром тебе привезут все необходимые бумаги для развода. Всё поняла, ми-ла-я?

Полина икнула от неожиданности, посмотрев круглыми глазами на отца. Удивлён был и я, честно говоря.

Папаша пошёл прочь и обернулся:

– А теперь позови Тимофея. Есть разговор.

– Может потом, па? Как твой желудок?

– Превосходно! Об этом тоже, кстати, поговорим!

Через несколько минут отец восседал в кабинете администратора ресторана в кожаном кресле, а мы с Тимом сидели на диванчике.

Наш папа вздохнул и достал из пиджака очки. Он протёр их носовым платком и водрузил на нос.

– Значит так, гаврики!

Я приготовился слушать много всего неприятного, но разговор неожиданно пошёл не по тому сценарию, как я предполагал.

– Наверное, вы думаете, что ваш папа выжил из ума на старость лет, да? Ха! Вот только не надо делать невинное лицо, Тимофей. Ты точно решил, что я тронулся умом. Наверняка точно так же подумал и Матвей, когда я озвучил затею с соревнованием за наследство.

Отец посмотрел на нас с Тимом по очереди.

– Всё это было одной большой проверкой. Да-да! И не только для вас, гаврики. Но и для моей новой жёнушки в первую очередь!

– Па, ты хитёр и коварен, как не знаю кто! – присвистнул Тим.

– Не перебивай! Ты ещё не понял всю грандиозность моего замысла. Я, разумеется, всерьёз задумываюсь о том, кому из вас передать бразды правления со временем. Мне было интересно посмотреть, как на новость отреагируете все вы. Я ожидал, что вы будете перетягивать канат, соревнуясь за лакомый кусочек. Я предполагал, что активизируется и Полина. Именно поэтому я озвучил свою затею. Полина сразу же начала наседать с предложением завести малыша, а ещё она ненавязчиво, но настойчиво указывала мне на ваши промахи, непослушание и прочее. Мне хотелось посмотреть, как далеко всё это зайдёт! Сначала я хотел провести ряд испытаний. Но потом понял, что мне даже почти не нужно прикладывать усилий. В последнее время произошло много всего, что показало мне, какие вы есть на самом деле. Я нарочно делал вид, что доверяю Полине безоговорочно. Мне было интересно, как в этом случае поступите вы. Я ждал ваших ответных действий. Я знал, что на праздник заявится и Матвей, и практикантка, и ещё какой-то левый мужик!

– Знал?

– Разумеется! Верочка служит мне верой и правдой, извините за каламбур. Я чётко дал ей понять, что нужно работать только на меня. И больше ни на кого. Так что как только вы подмазали Верочке, она тут же доложила обо всём мне! Между прочим, она заработала премию. Ну да ладно, это мелочи! Вы, гаврики, меня здорово повеселили! Но и немного расстроили. Подсыпать слабительное своему отцу? Да как у вас хватило совести на такое решиться?

– Значит, муки совести были напрасными, – улыбнулся я. – И переживали за твоё здоровье мы совершенно зря!

– Ой, ли! Как будто вы переживали! – недоверчиво сказал папаша, но всё же расплылся в довольной улыбке. – Ладно. Есть у меня ещё одно дело к вам обоим. Но, думаю, оно подождёт до завтрашнего утра.

– Па, извини, но у меня своих дел полно! – встрял Тим.

– Сынка, не порть папе праздничное настроение, и папа в ответ не испортит его тебе. Всё, свободны.

Мы поднялись и пошли в сторону выхода.

– Матвей! – окликнул меня Самсонов-старший.

Я обернулся. Отец достал ключи от квартиры и автомобильный брелок, который ранее сам же и потребовал вернуть ему.

– Кажется, это твоё.

– На твоём месте, Мотя, я бы тысячу раз подумал, прежде чем взять, – вполголоса шепнул Тим.

Но я всё же забрал ключи. Что поделаешь, я всё же верил в искренность папаши и в его радушие.

Вчера мы легли спать очень поздно. Или очень рано?

С какой стороны посмотреть!

Всё прошло, как нельзя лучше. Баринцеву заплатили, Полина была изгнана с позором.

Больше на празднике отца нам нечего было делать.

Мы устроили свой праздник для троих у меня в квартире и уснули, обессиленные любовными играми.

Сквозь сон я слышал телефонный звонок. Типичная трель i-Phone, звонили Матвею. Вот пусть Матвей и разбирается. Я сгрёб в свои объятия Юлю и продолжил спать.

Вскоре телефон Матвея перестал щебетать птичьей трелью. Но следом разорался мой смартфон.