Хозяйка Тишины - Анна Снегова

- Тэм! Открой немедленно!

Надо же, всё-таки помнит моё имя, оказывается. А то в последнее время всё «колдунья» да «колдунья». Обидно. А это вот «Тэм»… оно какое-то доверительное между нами. Ведь это мальчишечье сокращение моего имени. И кажется, он к нему на самом деле уже привык, хоть и не признаётся. И от этого простого имени, сказанного пусть и в спешке, в каком-то странно-напряжённом порыве, у меня в сердце будто загорается маленький огонёк.

Толк.

Биение моего сердца – глухое, медленное, нерешительное – первый отклик онемевшего тела, который я ощутила за много изнурительных часов.

Ох, а дверь-то так и забыла закрыть… поняла я с запозданием, когда в комнату ворвался тёмным вихрем лорд Дункан Роверт, господин холда Нордвинг, повелитель целого Полуночного крыла, владетель Чёрного меча Севера и чего-там ещё.... Сейчас он звучал как большой и грозный зверь, который долго-долго бежал и который на самом деле совсем не опасный. Я слышала его тяжёлое дыхание, когда он замер у порога, впиваясь в меня взглядом. В полутьме комнаты могла разглядеть лишь смутное очертание массивной фигуры, но взгляд… взгляд ощутила как прикосновение. Он будто ощупывал моё лицо, белеющее в темноте мертвенно-бледным пятном, цеплялся в каждую чёрточку.

А у меня не было ни малейших сил не то чтобы встать – я не могла пошевелиться, не могла издать ни звука, не могла ничего объяснить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Тэм, скажи хоть что-то! Ты…

Стальная махина подошла совсем близко с гремучим лязгом и нависла над постелью. Мне показалось, что Дункан перестал дышать. Он принёс с улицы ещё больше холода, который словно волнами шёл от выстуженного металла его доспеха, и я чуть-чуть поёжилась под криво натянутым на бок уголком покрывала.

Шумный выдох облегчения.

- У тебя в комнате холодно, как в могиле.

Ага, а вот этот ворчливо-недовольный тон я прекрасно знаю! Но он не спрячется от меня больше под напускной суровостью. То, о чём сказал его прерывистый выдох, его молчание и вцепившийся в меня взгляд – я прочитала это сердцем.

Рывок, еще рывок – ремни, на которые я когда-то потратила такую прорву времени, теперь в несколько нетерпеливых движений развязаны. Части доспеха летят куда-то на пол, торжественно усеивая путь лорда к камину. Дункан опускается на корточки и пытается высечь искру лежащим рядом кремнём.

Длинная цепь витиеватых ругательств повисает в воздухе.

- Дрова отсырели. Сколько ты так лежишь? Почему никого не позвала?

Бросает бесполезное занятие с огнём. Как – ну как ему объяснить, что мне сейчас это не нужно? Мне сейчас вообще ничего не нужно… кроме его самого.

В один широкий шаг добирается до окна – прикрывает, наконец, надоевший ставень.

В комнате тут же становится тихо – ветер и дождь отсечены от нас надёжной преградой, и кажется, даже немного теплеет. А потом и светлеет, когда Дункан зажигает крохотную свечу, каким-то чудом забытую на каминной полке.

Снова замирает на мгновение, разглядывая меня – а я даже боюсь представить, как сейчас выгляжу. Волосы спутанным пологом прикрывают половину лица. Бледнющая наверняка, с кругами под глазами и губами, искусанными в кровь.

А потом все мысли выбивает из моей головы.

Потому что Дункан садится на край постели и без лишних слов хватает меня сразу всю, сгребает в охапку с постели и усаживает себе на колени. У него мокрые волосы - промок под дождём, и с них капает мне на шею, и это ужасно щекотно. Голова моя как-то уютно и сонно укладывается ему на плечо – удобно, как будто оно для этого и предназначено. Руки безвольно падают вдоль тела, я по-прежнему не могу двинуться и напоминаю себе тряпичную куклу. Меня одной рукой обнимают за талию, держат надёжно, чтобы я не упала – крепко-крепко вжимают в стальную твёрдость тела. Зачем ему доспех вообще? А вторая зарывается мне в волосы на затылке. И в этом медвежьем объятии меня вдруг сдавливают так, что больно дышать.

- Сказка моя, радость моя… что же ты со мной творишь! Разве так можно. Почему ты ничего не сказала?

Я слабо шевельнула локтем и фыркнула тихо, по-ежачьи, ему в плечо – взмокшее, горячее, прикрытое одной лишь тонкой тканью рубахи, умопомрачительно пахнущее тем особым запахом, который бывает, наверное, только у человека, который предназначен тебе судьбой. Ну так, на всякий случай, чтобы ты уж точно его не пропустила.

Дункан слегка разжал руки, сообразив видно, что если я до сих пор не отдала концы, теперь-то уж точно отдам, ибо рёбра трещат. Заговорил тихо мне в висок, задевая кожу губами.

- Курица твоя попыталась объяснить, но он перепуганный был насмерть, я мало что понял. Нас связало какое-то хитрое заклятие, и теперь тебе нельзя быть от меня далеко. Тэм, что мне сделать? Чем помочь? Скажи.

Меня ошеломило то, как он это сказал.

Тот сплав заботы и отчаянной злости пополам с нежностью, с которыми он пытался удержать меня и не дать уйти за край. Так же, как когда-то я не пустила его – там, в Тихом лесу, где судьба переплела наши тропы.

Я с трудом разомкнула губы. Прошелестела:

- Мне… просто… ты. Тебя… коснуться.

Широкая тёплая ладонь легла на мою щёку.

- Так?

В меня словно хлынули потоки силы. Всё быстрее и быстрее они вливали в моё тело жизнь. Как деревья наполняются соками по весне и гудят в ожидании расцвета. Как реки бурлят свежими ключами и взрывают сковывающие льды.

Я ничего не ответила, только вздохнула и довольно прижмурилась.

А потом меня начала бить дрожь. Сильно-сильно, будто я была замёрзший почти до смерти человек, которого с размаху швырнули в обжигающе горячую ванну. И теперь он оттаивает… но слишком быстро, слишком резко.

Никак не получалось снова восстановить контроль над собственным телом.

Оно категорически отказывалось слушаться. Мы с ним словно уже были... слегка отдельно. И от этой мысли меня вовсе не слегка прошибло паникой.

Я стала задыхаться. Моя голова безвольно откинулась назад. С губ сорвался хрип. Сломанная кукла. Бесполезная. Стыдно как.

- Не смей! Слышишь, Тэм? Я тебе не дам умереть на моих руках. Я же сказал, что никуда тебя не отпущу.