Крах плана "Барбаросса". Противостояние под Смоленском. Том 1 - Дэвид Гланц

Однако, хотя корпусу Шмидта из танковой группы Гота удалось сформировать довольно плотное кольцо вокруг северной окружности котла, XXXXVII моторизованный корпус Лемельзена из танковой группы Гудериана, 29-я моторизованная и 18-я и 17-я танковые дивизии которой были все еще скованы тяжелыми боями под Смоленском, Красным и Оршей, не смогли соединиться с 7-й танковой дивизией, оставив значительную брешь вдоль болотистых берегов Днепра к югу от Ярцево. Таким образом, единственный выход для практически окруженных войск Красной армии представлял собой узкий коридор восточнее котла, проходящий через Соловьево, в 15 км южнее Ярцево.

После овладения Ярцево Функ бросил свою 7-ю танковую дивизию на запад, чтобы предотвратить всякое просачивание советских войск из Смоленского котла на восток. Поскольку силами танковых частей и двух батальонов мотопехоты приходилось удерживать участок шириной 19 км от района восточнее Духовщины до Ярцево, эти войска были слишком рассредоточены. Однако командование войсками Западного направления находилось в шоке от предчувствия нависшей катастрофы, о чем свидетельствует текст перехваченной немцами радиограммы Тимошенко командующему войсками в Смоленске. В ней говорилось: «Ваше молчание не делает вам чести, когда вы, наконец, это поймете? Здесь всерьез обеспокоены вашим здоровьем. Немедленно дайте свою оценку обстановки» и «удерживайте Смоленск любой ценой»39. Это советские солдаты и делали, частично потому, что повиновались приказам, но частично и потому, что у них не оставалось другого выбора.

Карта 16. Позиции группы армий «Центр» на вечер 16 июля 1941 г.:

1 – Смоленск; 2 – Витебск; 3 – Рославль; 4 – Кричев; 5 – Запад; 6 – Могилев

После краткого изучения катастрофических событий прошедшего дня, в частности после прорыва частей 29-й моторизованной дивизии в южную часть Смоленска, вечером 15 июля Тимошенко сообщил в Ставку, что «у нас недостаточно подготовленных войск для обороны на Ярцевском, Вяземском и Московском направлениях. Главное – совершенно нет танков»40. Ставка, однако, уже принимала меры для исправления ситуации. Проявив удивительное предвидение, 13 июля она приказала генерал-лейтенанту К.К. Рокоссовскому, бывшему командующему 9-м механизированным корпусом Юго-Западного фронта, срочно прибыть в Москву для нового назначения на Западный фронт41. Ветеран кавалерии, Рокоссовский проявил выдающиеся боевые навыки и решимость, когда его 9-й механизированный корпус участвовал в крупном танковом контрударе Жукова в районе Дубно в конце июня. Как только Рокоссовский прибыл в Москву, Ставка приказала ему сформировать особую оперативную группу, единственная задача состояла в том, чтобы воспрепятствовать соединению немецких танковых войск восточнее Смоленска. Задача ярцевской группы состояла в том, чтобы заново овладеть городом Ярцево, держать в открытом положении «люк», ведущий к сражающимся под Смоленском трем армиям Тимошенко, и проводить наступательные операции совместно с другими резервными армиями Богданова для стабилизации положения в Смоленске. Еременко позже описывал, почему понадобилась такая импровизация: «ни к востоку от Смоленска вдоль железной дороги Смоленск– Москва, ни к югу от железной дороги, ни к северо-востоку вдоль шоссе Москва – Минск не было войск, способных воспрепятствовать форсированию противником Днепра и его дальнейшему продвижению в любом направлении, которое он только пожелает. Это создает рискованное положение для наших трех [окруженных] армий»42. Приказ Ставки о формировании ярцевской группы Рокоссовского явно подтверждал о намерении не только защитить Смоленск, но и провести в ближайшем будущем решительное контрнаступление против немцев.

Беспокойство Тимошенко и Сталина усугубилось тем, что 16 июля 29-я моторизованная дивизия Больтенштерна выдвинула вперед оставшиеся части и уже захватила весь Смоленск, кроме наиболее удаленных северных окраин, выбив 129-ю стрелковую дивизию 16-й армии. Будучи и так вне себя от одного того, что немецкие войска фактически захватили город, Сталин был особенно удручен тем, что восточнее города попал в плен его сын, старший лейтенант Яков Джугашвили, командир артиллерийской батареи 14-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса43. Помимо личной потери, Сталин также был озабочен положением на Ярцевском участке, в частности, его волновал сомнительный коридор в районе Соловьево. Он понимал, что его захват немцами окончательно решит и без того незавидную участь 16, 19 и 20-й армий Западного фронта.

Утрата Смоленска и охват значительных сил Западного фронта повлекли за собой характерную, весьма суровую реакцию Сталина. 16 июля от имени Государственного Комитета Обороны весь командный состав Западного фронта он обвинил в эвакуационных настроениях, а главное – слишком уж легком отношении к сдаче Смоленска. Если подобные настроения соответствуют действительности, указывал Сталин, то ГКО считает их преступлением, граничащим с прямой изменой Родине. Он потребовал: «а) пресечь железной рукой подобные настроения, порочащие знамя Красной армии; б) город Смоленск ни в коем случае не сдавать врагу»44.

Современные российские историки так теперь описывают тяжелое положение, которые вызвало негативную реакцию Сталина:

«На самом деле после того, как танковые группы противника прорвали нашу оборону, некоторые из командиров потеряли голову и не знали, что делать. Оказавшись в такой ситуации, они либо без приказа оставили свои позиции, либо ушли в восточном направлении, пытаясь укрыться в лесах. Согласно донесениям НКВД Государственному Комитету Обороны, с начала военных действий и вплоть до 20 июля, особые отделы НКВД на фронте и в армиях задержали 103 876 военнослужащих, которые отбились от своих частей и в беспорядке разбегались. Большинство задержанных отправлялось в новые воинские подразделения и отсылалось обратно на фронт»45.

Несколько дней спустя, чтобы подчеркнуть свою решимость избавить Красную армию от всех «эвакуаторов», 19 июля Ставка выпустила приказ № 0436, согласно которому Тимошенко был временно заменен генералом Еременко, который, предположительно, был по складу характера больше «бойцом». В том же приказе Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, создатель Генерального штаба и «мозг» Красной армии в 1930-х гг., назначался начальником штаба Западного направления, опытный генерал-лейтенант В.Д. Соколовский – начальником штаба Западного фронта, а генерал-лейтенант Г.К. Маландин – начальником оперативного отдела Западного фронта.

Кроме того, чтобы обеспечить плотный политический контроль над старшими генералами, приказ также предусматривал назначение близких партийных друзей Сталина, Н.А. Булганина, П.К. Пономаренко и Д.М. Попова на посты соответственно комиссара Главного командования Западного направления и комиссаров Западного фронта46. Несмотря на эти дисциплинарные и нравственные проблемы и прямые угрозы для Тимошенко, назначение Сталиным Еременко в качестве командующего Западным фронтом являлось лишь временной мерой. Диктатор сохранил Тимошенко на посту главнокомандующего войсками Западного направления – правда, с новым комиссаром и новым штатом старших офицеров. При новом комиссаре, который в полном смысле слова дышал ему в спину, Тимошенко сразу же продемонстрировал решимость вплоть до буквы выполнить приказы Ставки и отбить Смоленск у немцев. 17 июля в качестве главнокомандующего войсками Западного направления Тимошенко отдал новый приказ, который начинался с прямого цитирования текста из соответствующего приказа ГКО относительно преступных «эвакуационных» настроений: