Навязанная игра - Алексей Иванович Гришин

небывало короткий срок – фотографии сделанных Кассиди снимков он держал в руках уже на следующий день после получения пленок от госпожи Долгоруковой.

Ну и что теперь делать с этим счастьем?

Именно этот вопрос издевательски крутился в голове Щербатова, перебирающего толстую пачку, скорее даже стопку фотографий. Эксперты постарались, пронумеровали каждую, чтобы операм было понятно, какой кадр был сделан первым, какой – вторым и так далее.

Пятьдесят девять снимков. На каждом мужчины и женщины, открывающие дверь, за которой расположилось ТОО «Метроном-М». И что? Кто они, зачем приходили? Сотрудники? Гости? Партнеры? За эти фотографии, вероятно, убили несчастного Цейтельмана и ту девчонку, которая просто не вовремя пришла к нему в гости. А он, горе-сыщик, тупо пялится в них, искренне не понимая, что там такого особенного.

Замылился глаз? Бывает. Попробуем подключить кого-то помоложе. Поднял трубку местного телефона:

– Женя, зайди.

Гравич вошел в кабинет настороженно – просто так новый зам сотрудников не вызывает, только чтобы нагрузить работой или вздрючить за очередной косяк. А как в розыске без косяков? Не бывает без них.

Но в этот раз Щербатов, кажется, был настроен мирно.

– Входи, присаживайся. Посоветоваться хочу. Чай будешь? – Он достал из стола стакан, плошку с сахаром и тарелку с сушками. Включил электрический чайник.

В демократичном варианте начальник нагнал лишь больше страха – стало совсем непонятно, чего ждать дальше. Но все равно ясно, что ничего хорошего. Советоваться собрался… словно и не он неделю назад устроил разнос за «некачественный розыск». Именно так и сказал. А сейчас что изменилось?

Но делать нечего, придется подыгрывать.

– Спасибо, Василий Петрович, не беспокойтесь, я сам.

Налил себе кипяток, положил заварку и сахар. И изобразил, что получает несказанное удовольствие от чая, несмотря на то, что пол-литра «Гжелки» с утра в сейфе киснет.

– Вот, Женя, представь, что ты – американский полицейский.

Гравич только фыркнул, вспомнив о своей зарплате. Но Щербатов продолжил:

– Не нервничай, они хоть и больше нашего получают, но на богачей все равно не тянут, это ты поверь. Итак, ты приехал в Москву по поручению одной журналистки, которая обещала немаленькие бабки за информацию о «Метрономе-М» и дополнительный бонус за подготовку интервью об этой фирме. То есть Кассиди очень хотел найти того, кто может это интервью дать.

Фигасе! А откуда вы, господин майор, все это знаете? Лично он, Гравич, об этом первый раз слышит. Ну давайте, просвещайте дальше нас убогих.

– Итак, по-русски ты ни в зуб ногой, все, что у тебя есть – вот эти снимки, – Щербатов подвинул к оперу стопку фотографий. – Какой из них тебя не просто бы заинтересовал, но и вывел на кандидата для интервью? А ведь Кассиди кого-то нашел, наверняка. Иначе я не могу себе представить, какого рожна на него мокрушника натравили. В случайное убийство я ни на секунду не верю – незачем обычному гопнику листы из паспорта выдирать.

– А может, он главную фотографию раньше сделал? – оперу уже стала интересна эта игра.

– Может быть, – Щербатов утвердительно кивнул, – но и здесь что-то есть. В крови жертвы обнаружены барбитураты и кофеин.

– Наркотики, ими и американцы могут закидываться. – Гравич пожал плечами. Действительно, мало ли где тот коп на кайф подсел.

– Этот – не сидел, примем как постулат. А вот некоторые барбитураты в определенной пропорции с кофеином дают эффект сыворотки правды. Так что перед смертью Фрэнки, я думаю, рассказал все. И тем не менее поиски фотоаппарата продолжились, любой ценой, как видишь. Так что бери и смотри.

Во дела! Это-то шеф откуда знает? Стоп! Он жертву по имени назвал. Ох не простой вы человек, Василий Петрович, не просто так именно к нам попали. А к таким начальникам стоит держаться поближе, это для карьеры полезно. Значит, желаете, чтобы я фотки посмотрел? Да без проблем.

Так, кто-то входит, кто-то выходит, вроде ничего особенного. Нет, так нельзя. Как он говорил – представь себя американцем. И что же могло американца заинтересовать? Это? Вряд ли. Это? Это? Да ну нафиг. Ерунда это все. Если только…

– Василий Петрович, а у Кассиди бинокль мог быть?

– Сейчас узнаем. – Щербатов поднял трубку городского телефона, сверился с записной книжкой и набрал номер. – Светлана, здравствуйте, это из полиции… да, он самый… подскажите, а в квартире бинокля или чего-то подобного не было? Да? Нет, ничего страшного. Не беспокойтесь, у нас будет время обсудить этот вопрос.

И уже обращаясь к оперу:

– Да, был. Она его прихватизировала, но уже готова выдать следствию.

Гравич довольно улыбнулся.

– Тогда вот, обратите внимание, – он передал фотографию, на которой стояло №51, – человек выходит из машины с красными номерами. Что там – на фото не разобрать, но американец мог прочитать номера в бинокль.

Щербатов взял в руки снимок. Действительно, представительный седоволосый господин в солидном темно-синем пальто вышел из Мерседеса, номера которого… точно, красные, дипломатические. Снято под острым углом, так что надпись не разобрать, но человек запечатлен отлично, и четко видно, как захлопывает дверцу машины и уже протянул руку к двери в этот самый «Метроном-М».

Версия выстроилась сама – номер Кассиди запросто мог разглядеть в бинокль, когда машина отъезжала. А там уже и установить клиента, и договориться с ним о встрече. Но раз в деле появился дипломат, надо привлекать старших братьев.

И в этот момент раздался звонок.

– Вася, привет, это Миша. Пообедаем? Поздновато? Ну, хоть поужинаем! Правда, очень надо.

Что же, стало быть, смысл звонка удваивается.

– Алло, Гена, привет! Узнал? Долго жить буду. А у меня новости по твоей части. Серьезно? Тогда жди в гости.

* * *

Сказать, что Щербатов уходил с явочной квартиры озадаченным, было слишком слабо. Обалдевший, офигевший и даже охреневший – это уже значительно ближе к истине, хотя и все равно не дотягивало.

Во-первых, его попросили сообщить господину Уоллесу, что милиция узнала о том, что Кассиди проводил в Москве частное расследование. Во-вторых, рассказать об изъятых фотопленках, которые якобы еще пару дней будут лежать в сейфе Щербатова, дожидаться, когда у экспертов дойдут руки до их обработки.

Все это могло означать только одно – чекисты приняли его предложение и затеяли игру, провернуть которую было проблематично даже в советское время. Поправка – в советское время она бы и не потребовалась. А теперь чего уж.

И начать игру тихим, почти этюдным ходом должен был он. А точнее – гражданин Манукян Э.В., буквально на днях выбравший себе псевдоним «Васильев». Исключительно из уважения к Щербатову.

Завербованный, но не поставленный на учет.

Нарушение приказов? Злостное. Но жизнь агента важнее инструкций.

Глава 44

Поляков А.Б.

Аркаша искренне радовался жизни. Развалившийся Союз? Да плевать, кому он нужен вообще! Бандиты? Это для неудачников. На него вон попробовали наехать. Один раз, ага. Ну и что? Позвонил по номеру, который специально для таких