Из Индии с любовью - Юлия Алейникова

В пути нас задержала очередная толпа с бубнами, барабанами и еще какими-то экзотическими струнными инструментами. Народ, как всегда, пел, плясал и веселился. Женщины радовали глаз своими яркими расшитыми нарядами и броскими массивными украшениями. Мужчин выделяли не только чалмы, но и праздничные кафтаны с богатой вышивкой, нарядные сандалии, а также украшения.

– Что это за праздник? – поинтересовалась я у Раджа.

– Свадьба.

Как интересно! Я впилась глазами в толпу, отыскивая невесту.

– А где молодожены? – в конце концов пришлось спросить мне.

– Вон та маленькая девочка на руках у матери – невеста, – показал мне Радж на ревущую семилетнюю девчушку в красном покрывале, всю увешанную драгоценностями и слегка подкрашенную.

– А где же жених? – спросила я с ужасом.

– Вон тот мальчик, что идет рядом с невестой и ее матерью, в красной чалме.

Действительно, рядом с невестой шагал мальчуган лет девяти с надутым личиком и то и дело косился на свою рыдавшую без устали нареченную.

– Неужели у вас разрешают браки в таком юном возрасте? – содрогнувшись, спросила я.

– Понимаете, в Индии браки традиционно устраивают старшие члены семьи. И до сих пор – даже в образованных и интеллигентных городских семьях – придерживаются этого обычая. Считается, что старшие – опытнее, мудрее, они лучше знают жизнь. А значит, сумеют прекрасно справиться с такой важной задачей. Ведь разводов в Индии, по сути, не бывает. Поэтому до заключения брака обе семьи, и особенно – семья невесты, собирают самые подробные сведения о предполагаемых женихе и невесте. Иногда они обращаются за помощью к семейному брахману. Очень важно знать все о доходах жениха, о его поведении в семье, о том, нет ли среди его родственников людей, запятнавших себя чем-либо или имеющих врожденные физические недостатки. Важна хорошая наследственность, а для женщин – плодовитость. Если женщина не может иметь детей, участь ее в семье мужа незавидна. А со временем он может взять себе вторую жену.

– Мрак! Выдадут тебя замуж за какого-нибудь олуха, и рожай ему всю жизнь. И еще любой тебя шпыняет, – фыркнула Вероника.

– Это неправда. Во-первых, любой родитель желает счастья своему ребенку, я уже говорил, как тщательно подбирают родители с обеих сторон пару для брака. А во-вторых, супруги обязаны почитать и уважать друг друга. И в-третьих, государство проводит политику сокращения рождаемости. В одной семье – не более двоих детей. К тому же часто браки заключаются внутри хорошо знакомых семей, и родители сговаривают своих детей еще при их рождении или в детском возрасте, как, например, в этом случае. Невеста после свадьбы проживет несколько дней в семье жениха, а потом вернется к родителям, а полноценной семейной жизнью они начнут жить после достижения обоими совершеннолетия. И знаете, – обратился он к Веронике, – я долго жил в России, и мне кажется, что легкомысленное отношение европейцев к браку тоже отнюдь не является залогом семейного счастья.

Пожалуй, это верно. Мы с дочерью задумались о преимуществах и недостатках индийского и европейского подходов.

– А правда, – прервала эти размышления дочь, – что жених и невеста часто даже не видятся до свадьбы? – спросила она ехидным голосом.

– Я бы сказал, крайне редко, но такое случается.

– Тебе тоже уже кого-нибудь подобрали? – задала она, наконец, мучивший ее вопрос.

– У меня пока нет невесты, – ответил Радж и улыбнулся с явным облегчением.

– А если бы была, – полюбопытствовала я, – ты смог бы отказаться от этого брака?

– Теоретически, да. Но чтобы ослушаться родителей, надо иметь очень вескую причину, – и он покосился на Веронику.

Василий, туговато въезжавший в подобные тонкости, нахмурил лоб и с недоумением посмотрел на них обоих.

– Она что, за индуса этого замуж собралась? – спросил он меня шепотом.

– Не знаю, может быть, – пожала я плечами, подавив улыбку.

– Не слишком ли это… экзотично? – забеспокоился любящий отчим. – Приведет еще потом в дом вторую жену!

– Не волнуйся, если уж Элизабет Херли вышла замуж за индуса, то почему не может и Вероника Осокина?

– А кто эта Херли?

– Не бери в голову, Вася, – со вздохом ответила я. До такой степени не интересоваться светской жизнью!

Поездка прошла без особых приключений, вероятно, благодаря присутствию Раджа. Наиболее сильное впечатление на меня произвело строительство дороги. Изящные загорелые женщины в нарядных вышитых желтых, оранжевых, лиловых сари стояли босиком на мокрой скользкой каменистой земле, размахивая тяжеленными кирками. Тонкие, мокрые от дождя покрывала прилипли к их волосам, на руках и ногах поблескивали многочисленные браслеты. Сцена была просто дикой!

Когда наши здоровенные асфальтоукладчицы ремонтируют дороги по всей нашей необъятной Родине, это тоже смотрится непривлекательно, но их уже, в основном, заменили жители наших бывших азиатских республик. Хрупкие индианки в тонких изящных нарядах вызывали жгучую жалость к себе. Здесь же, под кустами, играли в лужах их дети. Несчастная страна! Сродни России. Иметь так много природных богатств и такое нищее население!

Варанаси сразил нас сразу и наповал. Всю дорогу в поезд подсаживались паломники – одиночки, но чаще – группы. Они пели гимны, молились, перекусывали, вновь пели и опять молились. По дорогам двигались потоки верующих, спешивших прикоснуться к святыням и омыться в Ганге, а в другую сторону направлялись уже исполнившие свой долг верующие, очистившиеся в водах священной реки. Почти все они пели. Многие танцевали. Их духовный подъем ощущался в воздухе, как нечто осязаемое.

– Еще немного, я и сам запою, – поделился со мною Василий, когда на очередной небольшой станции в вагон вошла большая семья паломников, человек пятнадцать, все они пели.

На вокзале царило немыслимое столпотворение, концентрация паломников и нищих на один квадратный метр превышала все вообразимые масштабы. Толпы народа сновали по перрону, ели, спали под навесами. Рожали детей! У одной многодетной матери, расположившейся у основания вокзальной колонны, явно начались схватки! Неподалеку от нее милый на вид старичок с седой бородой и замысловатой прической сидел в позе лотоса и не спеша потягивал что-то из человеческой черепушки. Он проводил нашу компанию взглядом своих добрых ласковых немигающих глаз.

В отель нас отвезла целая кавалькада рикш. Улочки в городе были узенькие, с массой лавочек, пекарен, уличных забегаловок, заклинателей змей, факиров и прочей экзотики, машина по этому лабиринту, пожалуй, не протиснулась бы. Вместо чистеньких полосатых тентов, как в Европе, входы в эти пестрые заведения были завешаны выцветшими грязными полотнищами. Кругом суетилась разношерстная публика. Встречались и европейцы. Большинство из них были обычными туристами, вероятно, позарившимися на большие внесезонные скидки. Но попадались и совсем уникальные личности. Нечто среднее между хиппи и поклонниками Харри-Кришны. Туристы пугливо держались кучками, с любопытством разглядывая окружавшую их чужую жизнь.