Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко

было своеобразным прологом к ещё более страшной крови, пролившейся ещё через пять лет…

А в конце декабря 85-го мною было написано следующее:

Мои мысли

Сейчас в нашей стране к власти пришёл другой, вроде бы порядочный человек (во всяком случае, он производит такое первое впечатление), который всеми силами стремится вырвать нашу страну, наш народ из незыблемого хаоса, из руин огромного бюрократического барахтанья государственных чиновников.

Конечно, ему трудно одному ломать отлаженную систему государственных кормушек и заново построить новую страну, а такую махину, какой является наша страна, даже остановить трудно, а уж перестроить…

В ней настолько всё переплелось, перепуталось, воспалилось, что, за какую преступную ниточку ни ухватишься, за какую ни начнёшь разматывать, она неизменно поведёт наверх, вплоть до ЦК партии, в «святой» Кремль… А сидящие там так просто своё кресло, свою «кормушку» не отдадут: будут биться до последнего, рвать зубами, цепляться ногтями. Убрать их с постов невозможно — их можно только уничтожить…

Сможет ли Горбачёв это сделать? Хватит ли у него смелости и честности? Достаточно ли честно отошёл он от своего партийного прошлого? Думается, что нет… А без этого ему вряд ли удастся удержаться в своём кресле надолго. Посмотрим…

Но далее идти некуда! Да, появилась надежда, что жизнь изменится к лучшему, и это помогает мне легче переносить невзгоды в зоне, страдая безвинно. Появилась надежда, что рано или поздно и до моего дела дойдёт очередь, ведь я боролся против того, против чего сейчас борется и новый лидер страны…

Молю Бога только об одном — пусть это не будет ПОЗДНО!

Декабрь, 1985 год…

Незадолго до отъезда Владимира Ставропольского из Москвы ему назначил встречу его земляк Александр Пегишев — председатель Союза Героев России. Естественно, Владимир сказал ему, у кого остановился, и, как нередко бывает, Александр оказался моим почитателем и горячим поклонником моего Бешеного. Конечно же он попросил Владимира уговорить приехать и меня. И с тех пор он тоже вроде бы стал моим другом… Надолго ли? Не знаю…

История жизни Владимира Ставропольского, его облик и характер настолько увлекли меня, что я сделал его одним из центральных персонажей романа «Бешеный жив!».

Но с гордостью сообщаю, что люди, лично знающие Владимира Ставропольского, несмотря на замену имени и прозвища в романе, а также художественный вымысел, сразуузнавали в персонаже именно Владимира…

Глава 12

Крепок лоб, но закон — что стена

Проклинаю я всё, что случилось,

Наделил себя жизнью иной:

Предо мною свобода закрылась,

А правдивость предстала виной…

Но не всё, что упало, — пропало!

Но не всё, что посеешь, — пожнёшь!

Правда горькая слаще не стала,

Нас опутала сладкая ложь!..

Итак, наступил 1983 год!

Как будто всё складывалось удачно — появилась реальная надежда обнародовать своё творение, посвящённое моим погибшим друзьям в Афганистане. В то время название «Смотри человеку в глаза» казалось мне вполне подходящим.

Самым обнадеживающим служило то, что ни в одном из издательств, куда я относил свой роман, не сослались на то, что им было неинтересно читать, но издавать… При этом слове буквально все редакторы выдавали одинаковую реакцию: молча отрицательно качали головой, а в глазах обязательно появлялся страх. И только редактор журнала «Советская милиция» написал в рецензии, что я «очерняю советскую действительность», и с откровенным цинизмом вопрошал:

«Где это автор нашёл каких-то там „Воров в законе"?» И сам же ответил, что «от всех Воров и Паханов советские органы правопорядка избавили страну ещё в тридцатых годах!..»

Иногда думалось, что без поддержки какого-нибудь признанного литературного мэтра издать свой роман я никогда не смогу. Всеми правдами и неправдами удалось выйти на популярного в те годы Аркадия Вайнера и вручить ему рукопись о своём Савелии Говоркове… Не буду останавливаться на том, как большой писатель, несмотря на занятость, в ту же ночь прочитал мою рукопись и уже утром сам позвонил мне и пригласил на встречу, — об этом подробно написано в книге «Отец Бешеного».

Писатель Аркадий Вайнер дал хвалебный отзыв и рекомендацию издательствам, тем не менее найти издателя, который взялся бы за публикацию моего романа, даже после этого никак не получалось. Наконец посчастливилось познакомиться с Заместителем Министра внутренних дел генерал-лейтенантом П. А. Олейником. Он довольно быстро прочитал роман и настолько проникся симпатией к моему герою, что согласился стать Главным консультантом книги, пообещав всячески содействовать её изданию.

Чтобы не терять времени понапрасну, я приступил к работе над милицейской повестью «Осторожно, мошенник!», построенной на противостоянии двух главных героев: хитроумного мошенника и мудрого следователя, всё время дышащего преступнику в затылок.

По ходу понадобилось более детальное знание работы следователя. Не мудрствуя лукаво, я позвонил Начальнику ближайшего районного отделения милиции, представился, поделился своей проблемой, и тот пообещал встретиться со мною и ответить на интересующие меня вопросы…

В советские времена, кто не знает, все издания, освещавшие работу любых правоохранительных органов, должны были получить одобрение не только в Главлите, но и пройти сито ведомственной спецрецензуры. Это правило не мог обойти даже заместитель Министра МВД. Естественно П. А. Олейник отослал мою рукопись на спецрецензирование в Политуправление МВД СССР…

Вскоре раздался звонок, и меня пригласили на приём к генерал-майору А. М. Зазулину. Показалось, что эта фамилия мне знакома. На всякий случай позвонил в приёмную П. А. Олейника, чтобы прояснить для себя ситуацию, но там никто не ответил.

Пришлось отправиться на встречу не совсем подготовленным. Оказалось, что А. М. Зазулин и является начальником Политуправления МВД СССР. Когда я вошёл к нему в кабинет, он, улыбаясь во все тридцать два зуба, вышел мне навстречу из-за огромного стола красного дерева.

— Добрый день, Виктор Николаевич! Очень рад нашей встрече! — радушно произнёс он. — Чай, кофе?

— Кофе, если можно!

— Без проблем! — Зазулин нажал на кнопку селектора. — Лёша, две чашки кофе… — Потом кивнул в сторону журнального столика: — Присаживайтесь, Виктор Николаевич…

Буквально через секунду, словно в приёмной ждали именно этого приказа, моложавый подполковник внёс поднос с кофе и шоколадными конфетами. Молча поставив на журнальный столик кофе и вазочку с конфетами, удалился.

— Знаете, Виктор Николаевич, прочитал рукопись вашего романа, и должен признаться, давно не получал такого удовольствия от чтения. Читается на одном дыхании, интересные повороты сюжета, лихо закрученная интрига, бесподобный герой, а какой потрясающий образ Варвары!

— Спасибо за столь лестную оценку… — Мне с огромным трудом удалось вставить свою фразу в этот хвалебный словесный поток в