Скандал и грех - Тамара Леджен

Джульет свирепо повернулась к брату:

– Ты ей сказал? Как ты мог, Кэри?

Кэри укоризненно посмотрел на Абигайль, но его новобрачная осталась невозмутимой. Пока сестра продолжала его ругать, Абигайль встала из-за стола и положила салфетку.

– Не помузицировать ли нам в гостиной?

На следующий день было воскресенье. Но когда Кэри позвал дам в церковь, появилась одна Вера. Миссис Спурджен заявила, что слишком больна, чтобы присутствовать на службе, а Джульет отказалась вылезать из постели. Миссис Нэш вернулась в свою комнату за перчатками, и Кэри с Абигайль ненадолго остались наедине.

– Где ты была прошлой ночью? – шепотом спросил он. – В твоей постели лежала неизвестная женщина, кажется, француженка.

Абигайль изумленно открыла рот. Она бы никогда не подумала, что он может прокрасться в дом, где находится его сестра. Она явно недооценивала его смелость, да и похоть тоже.

– Кэри! В моей комнате горничная Джульет!

Он засмеялся.

– Да, я знаю ее. Восхитительная девушка. Полагаю, для мадемуазель это был не первый опыт, и выглядела она довольно пресыщенной.

Абигайль похолодела.

– Ты не мог!

– Пришлось, – наивно сказал Кэри. – Мадемуазель ждала подношения настоящих подарков.

Тогда Абигайль сделала то, чего никогда в жизни не делала: изо всех сил ударила его. Она попала ему в плечо, не причинив никакого вреда.

– А что мне оставалось делать? – засмеялся Кэри. – Сказать «простите, я думал, вы Смит» и незаметно ускользнуть? Я заботился о твоей репутации. Я сделал это для тебя, обезьянка.

– Ты мог бы придумать что-нибудь поостроумнее. Шут! – гневно процедила Абигайль.

– Конечно, – согласился Кэри. – Я мог убедить ее, что ищу миссис Спурджен, но это чертовски затруднительно. А бедный премьер-министр! Я говорил ему, что он должен проявить свое уважение ее величеству. Он был готов. Представь его удивление, когда он вдруг обнаружил, что адресует столь пылкое уважение иностранному правительству.

К своей досаде, Абигайль улыбнулась.

– Встретимся позже? – спросил Кэри, еще больше понижая голос.

– Кэри, я не могу, – прошептала Абигайль.

– Но ведь завтра ты уезжаешь. Премьер-министр должен представить нечто важное на рассмотрение королевы. Это в государственных интересах.

Еще немного уговоров, и Абигайль сдалась.

– После ленча, – быстро пообещала она, ибо появилась Вера с извинениями и серыми французскими перчатками.

Утро понедельника настало слишком быстро.

Хотя Абигайль оставляла в Танглвуде большую часть своей одежды, хотя Кэри согласился, что Пагглс не стоит утомлять поездкой в Лондон, все равно часть вещей была еще не упакована. К тому же Абигайль не могла найти складную конторку, а ведь там, кроме письменных принадлежностей, лежали кое-какие личные вещи, которые она хотела взять с собой. После тщетных поисков в детской она решила, что конторка могла остаться в ее прежней комнате, где теперь устроилась горничная Джульет. Недовольно ворча, она пошла вниз.

В зале было темно. Двери обеих спален были закрыты. Только Ангел что-то усердно грыз под столом. Поставив свечу, Абигайль опустилась на колени.

– Ну и что на этот раз? – ласково спросила она. – Еще одна проволочная подвеска для картины? Или опять ржавый гвоздь? Дай сюда.

Ангел жалобно гавкнул и выпустил предмет изо рта. Абигайль протерла его платком и узнала табакерку, которую с такой важностью показывал всем капитан сэр Хорас. Крышка со скаковой коричневой лошадью на зеленом фоне эмали осталась неповрежденной. Зато на самой табакерке из чистого золота были вмятины от мощных челюстей терьера.

– Отвратительная собака! – воскликнула Абигайль. – Ангел, как ты мог?

Ее суровый тон явно оскорбил и привел Ангела в недоумение.

– Ладно, не расстраивайся, – вздохнула Абигайль, завертывая табакерку в носовой платок и опуская в карман. – Я возьму ее в Лондон, посмотрим, что с ней можно сделать.

– С кем вы разговариваете? – послышался ставший уже ненавистным голос. – Что вы делаете под столом?

Абигайль вылезла и, повернувшись, увидела мисс Уэйборн. На этот раз та была в стеганом бархатном халате пурпурного королевского цвета.

– Я прощалась с собакой, – пробормотала Абигайль, пока Джульет критическим взглядом окидывала ее простой желтовато-коричневый дорожный костюм. – Я хотела узнать, не проснулась ли ваша горничная. По-моему, когда я так неожиданно покинула комнату, то оставила там складную конторку.

– Я принесу, – холодно сказала Джульет. – Мы не позволим, чтобы вы что-нибудь забыли.

– Уверяю вас, что не забуду.

– Эта? – спросила мисс Уэйборн немного погодя.

– Благодарю вас.

Абигайль была рада, что заперла конторку. Она не исключала возможности, что невыносимая Джульет способна прочесть ее личные письма.

– Надеюсь, вы меня простите, что я не провожаю вас, – сказала Джульет. – Как видите, я не одета. Но я помашу вам из окна, хорошо? До свидания.

– Если она не уедет до моего возвращения из Лондона, я действительно позову судебного пристава. Хотя бы ради того, чтобы сохранить рассудок.

Кэри, делавший вид, что проверяет, хорошо ли привязаны сундуки к задку кареты, ухмыльнулся.

– Я намерен скучать по тебе, Смит. Пока не вернешься открыть сессию парламента, господин премьер-министр будет лишь тенью себя.

Абигайль вспыхнула.

– До свидания, кузина Смит! – кричала Джульет, высунувшись из окна верхнего этажа.

– Я так и сделаю, Кэри, – прошептала Абигайль, когда он подвел ее к дверце кареты и помогал сесть. – Я хочу, чтобы ее здесь не было.

Она села рядом с Верой и прикрыла колени меховой шкурой. Ангел неожиданно шмыгнул между ног Кэри, тщетно пытаясь запрыгнуть в карету. Он поднял его и посадил на колени Абигайль.

– Лучше взять его, Смит, – решительно сказал Кэри. – Иначе в ваше отсутствие он будет только безутешно выть.

К тому времени, когда почтовая карета свернула на дорогу, терьер уже довольно грыз перчатки Абигайль.

Утреннее путешествие было приятным, ибо миссис Спурджен почти всю дорогу спала. К обеду Абигайль высадила свою компаньонку и ее сиделку на Бейкер-стрит, а сама в одиночестве направилась в Кенсингтон.

В их особняке дворецкий сообщил, что отец ждет ее в китайской гостиной, и Абигайль сразу прошла туда, на ходу развязывая ленты капора.

Она распахнула черные с золотом лакированные двери… и застыла на пороге.

Рыжий Ритчи был не один в просторном салоне, переполненном всевозможными образцами китайского фарфора.