Лоуни - Эндрю Майкл Херли

Я стоял сзади и держал для Матери тазик. Когда она осторожно повернула голову отца Уилфрида, чтобы провести тряпочкой по лицу и шее, на атласной подушке я заметил коричневое пятно. Вода и дезинфектант струйками стекали по жесткому изгибу ключицы и дальше вниз по грудной клетке, а когда Мать протерла лоб усопшего, на ресницах остались капельки воды.

Когда все было закончено и дамы принялись ходить туда-сюда, сливая воду в сток, Мать развернула небольшой сверток, принесенный с собой, и вынула маленький букет белых роз. Она сложила иссохшие кисти отца Уилфрида у него на груди и переплела ему пальцы. Затем осторожно, чтобы не поцарапать, приподняла его руки и вставила одну за другой розы между ладонями.

Когда женщины снова запеленали тело, послышался явно различимый выдох. Жалости, подумал я, или облегчения. Облегчения, потому что все позади. Облегчения, потому что не они лежали тут на столе, как мясо к обеду.

Мать перекрестилась и уселась вместе со своими четками на деревянный стул. Она заступила на вахту у гроба. Остальные женщины ничего не сказали и ушли одна за другой.

— Зажги свечи перед уходом, — велела Мать, когда я начал одеваться.

Я сделал, как мне было сказано. Отблеск пламени падал на лицо отца Уилфрида.

— Преподобный отец теперь на небе? — спросил я.

Мать взглянула на меня и нахмурилась:

— Конечно. Как он может быть не там? Все священники сразу попадают на небо.

— Правда попадают?

— Да. Это награда за их службу Богу.

Мать на мгновение задержала на мне взгляд и затем вернулась к своим четкам. Я всегда знал, когда Мать не полностью уверена в чем-то — например, когда я возвращался из школы с заданием по алгебре, а Родителя не было дома, или когда ей приходилось вести машину в незнакомом месте. Недостаток уверенности сочетался у нее с раздражением оттого, что она вообще не знала правильный ответ или правильный путь. А что, если отец Уилфрид попал в Чистилище?

Пока я на велосипеде добирался под снегом до дома, я представлял себе, как это должно было выглядеть. Отец Уилфрид всегда описывал Чистилище как место с закрытыми дверями, где грешники лишены доступа к Богу до тех пор, пока их души не очистятся огнем.

А как это — чувствовать, что твоя душа сожжена до чистоты? Физической боли быть не могло, потому что теперь лишенное жизни тело лежит в ящике. Значит, это ментальная пытка? Каждый из сокрытых грехов, совершенных при жизни, высвечивается и поджигается один за другим? Или наказанного принуждают проживать все грехи заново? Снова ощутить страх и вину?

Проезжая по Баллардс-лейн мимо станции метро, я, к собственному удивлению, помолился за усопшего. В конце концов, это была не его вина. В Лоуни отец Уилфрид испытал какое-то потрясение. Неудивительно, что он сломался. С любым на его месте произошло бы то же самое.

* * *

— Эндрю, — шепнула Мать, прикасаясь тыльной стороной руки к его щеке.

Хэнни проснулся и посмотрел на нее, потом, когда сознание включилось, он отодвинулся от нее на локтях. Он взглянул на меня, а Мать положила руку ему на плечо.

— Все хорошо, Эндрю, — сказала она, — я просто принесла тебе чаю.

Она дала Хэнни чашку. Он взял ее, как миску, и отхлебнул.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Мать, привставая, чтобы иметь возможность проследить, что все выпито.

Когда Хэнни выпил всю порцию, она обняла его и поцеловала в лоб. Хэнни просиял, потому что она больше не сердилась.

— Теперь, — сказала Мать, — встань рядом со мной на колени. — Она встала с кровати и опустилась рядом на колени. — Ну, давай же, Эндрю. Вот так.

Он заулыбался и опустился на пол вместе с Матерью.

— Закрой глаза, — приказала она.

Хэнни взглянул на меня. Я потер пальцами веки, и тогда он понял.

— Вот и хорошо, — сказала Мать. — Умница.

Она погладила Хэнни по голове, и когда он все сделал так, как ей было нужно, обернулась ко мне:

— Открой дверь.

— Что?

— Открой дверь и впусти их.

— Кого?

— Остальных.

Я вылез из постели и подошел к двери. Родитель и Белдербоссы ждали на лестнице.

Они обернулись ко мне.

— Он готов? — спросил мистер Белдербосс, и все, стараясь ступать как можно тише, вошли в спальню и встали, глядя на Хэнни, который крепко сжал ладони и зажмурил глаза.

— Мы не будем ждать отца Бернарда? — спросила миссис Белдербосс.

— Лучше начать сейчас, — сказала Мать, — пока Эндрю спокоен.

Миссис Белдербосс взглянула на него:

— Да, пожалуй, вы правы.

— И ты тоже, — велела мне Мать, указывая на местечко на полу, справа от нее, там, где она хотела, чтобы я встал на колени.

Родитель и миссис Белдербосс опустились на колени с другой стороны кровати, а мистер Белдербосс, прихрамывая, подошел к стулу около двери и тяжело опустился на него, зажав палку между колен и положив голову на ее ручку.

— Господи Боже, — начала Мать, — просим, чтобы целительные воды прошли через Эндрю и напитали его…

Она прервала чтение, поскольку в комнату вошел еще один человек. Отец Бернард в верхней одежде стоял у входа, переводя взгляд по очереди с одного на другого. Миссис Белдербосс сделала вид, что изучает свои пальцы. Мистер Белдербосс улыбнулся священнику, потом покашлял и отвел глаза.

— Мне показалось, что я слышу голоса, — сказал отец Бернард. — Что происходит?

— Мы молимся за Эндрю, — объяснила миссис Белдербосс.

— А-а… — протянул отец Бернард, глядя на часы.

— Это проблема, преподобный отец? — поинтересовалась Мать.

— Нет-нет, — ответил он. — Я просто удивляюсь, что вы все до сих пор на ногах.

— Джоан и Дэвид благополучно уехали? — спросила миссис Белдербосс.

— Да, — сказал отец Бернард. — Они вовремя успели на поезд. По дороге я снова пытался отговорить их, но они твердо стояли на своем. Жаль.

— Да уж, — согласилась миссис Белдербосс.

После короткой паузы заговорил Родитель:

— Не хотите присоединиться к нам?

Отец Бернард бросил взгляд на Мать:

— Нет. Вы уж сами.

— Давайте же, преподобный отец, — предложил мистер Белдербосс. — Я уверен, что одна ваша молитва стоит десятка наших.

Отец Бернард посмотрел вниз. Промокший плащ. Промокшие сапоги.

— Сомневаюсь, что я в подходящем виде, Рег, — вздохнул он.

— Какое это имеет значение? — воскликнула миссис Белдербосс. — Богу не важно, в каком вы виде, так почему это должно быть важно нам?