Битва королей - Джордж Мартин

Тирион покачал головой. Если бы она хоть одного ребенка родила от мужа, этого хватило бы, чтобы развеять все подозрения… но тогда она не была бы Серсеей.

— Если этим шептуном был не ты, то кто же?

— Какой-нибудь предатель. — Варис затянул подпругу.

— Мизинец?

— Имен я не называл.

Тирион позволил евнуху подсадить его в седло.

— Лорд Варис, — сказал он сверху, — порой мне кажется, что вы лучший мой друг в Королевской Гавани, а порой — что вы худший мой враг.

— Как странно. Вы у меня вызываете такие же чувства.

Он открыл глаза задолго до того, как бледные пальцы рассвета просунулись сквозь его ставни. В Винтерфелл на праздник урожая съехались гости. Утром они будут состязаться, наскакивая с копьями на кинтаны во дворе. Когда-то он не находил бы себе места от волнения, предвкушая такое событие, но то было раньше.

Теперь все иначе. Уолдеры будут ломать копья вместе с оруженосцами из свиты лорда Мандерли, но Бран не примет в этом участия. Он будет сидеть в отцовской горнице и изображать из себя принца.

«Слушай и учись быть лордом», — сказал ему мейстер Лювин.

Бран не просил, чтобы его делали принцем. Он всегда мечтал стать рыцарем, мечтал о блестящих доспехах, реющих знаменах, копье и мече, о боевом скакуне под собой. Почему он должен проводить свои дни, слушая, как старики толкуют о вещах, которые он понимает только наполовину? Потому что ты сломанный, напомнил ему голос внутри. Лорд на своем мягком стуле может быть калекой — Уолдеры говорят, их дед такой слабый, что его всюду носят в паланкине, — а вот рыцарю на боевом коне нужна сила. К тому же его долг стать настоящим лордом. «Ты наследник своего брата и Старк из Винтерфелла», — сказал сир Родрик и напомнил Брану, что Робб тоже принимал отцовских знаменосцев.

Лорд Виман Мандерли прибыл из Белой Гавани два дня назад — сначала он ехал на барже, потом в носилках, ибо для верховой езды был слишком толст. Его сопровождала большая свита: рыцари, оруженосцы, более мелкие лорды и леди, герольды, музыканты и даже один жонглер — под знаменами и в камзолах ста разных цветов. Бран приветствовал их в Винтерфелле с высокого каменного сиденья своего отца, чьи подлокотники были изваяны в виде лютоволков, и сир Родрик после сказал, что он молодец. Если бы на этом все и кончилось, Бран не имел бы ничего против, но это было только начало.

«Праздник — хороший предлог, — объяснял ему сир Родрик, — но человек не стал бы ехать за сто лиг лишь ради кусочка утки и глотка вина. Такой путь может совершить только тот, кто имеет к нам важное дело».

Бран смотрел в неровный каменный потолок у себя над головой. Робб, конечно, сказал бы ему «не будь ребенком». Бран прямо-таки слышал его и их лорда-отца. «Зима близко, Бран, а ты уже почти взрослый. Исполняй свой долг».

Когда ввалился Ходор, улыбаясь и напевая что-то не в лад, Бран уже покорился своей участи. Ходор помог ему умыться и причесаться.

— Сегодня белый шерстяной дублет, — распорядился Бран. — И серебряную пряжку. Сир Родрик хочет, чтобы я был похож на лорда. — Бран по мере возможности предпочитал одеваться сам, но некоторые задачи — как натягивание бриджей и завязывание башмаков — его раздражали. С Ходором получалось быстрее. Когда ему показывали, как делать то или иное, он управлялся с этим очень ловко, и руки у него при всей его силище были ласковые.

— Могу поспорить, из тебя тоже получился бы рыцарь, — сказал ему Бран. — Если бы боги не отняли у тебя разум, ты стал бы великим рыцарем.

— Ходор? — заморгал тот невинными, ничего не понимающими карими глазами.

— Да. — Бран показал на него. — Ходор.

У двери висела крепкая корзина из кожи и прутьев, с отверстиями для ног. Ходор продел руки в лямки, затянул на груди ремень и стал на колени перед кроватью. Бран, держась за вбитые в стену брусья, продел в дыры свои неживые ноги.

— Ходор, — сказал конюх и встал. В нем было около семи футов росту, и Бран у него на спине чуть ли не стукался головой о потолок. Мальчик пригнулся, когда они вышли в дверь. Однажды Ходор, унюхав запах свежего хлеба, припустил на кухню бегом, и Бран приложился так, что мейстеру Лювину пришлось зашивать ему голову. Миккен дал ему из оружейни старый ржавый шлем без забрала, но Бран старался не надевать его. Уолдеры смеялись, когда видели его в шлеме.

Он держался за плечи Ходора, пока они спускались по винтовой лестнице. Снаружи уже топотали кони и бряцали мечи — сладкая музыка. «Я только погляжу, — сказал себе Бран. — Взгляну разочек, и все».

Лорды из Белой Гавани со своими рыцарями и латниками появятся позже. Сейчас двор принадлежал их оруженосцам в возрасте от десяти до сорока лет. Брану так захотелось быть среди них, что даже в животе заныло.

На дворе поставили две кинтаны — столбы с крутящейся перекладиной, имеющей на одном конце щит, а на другом тряпичную палицу. На щитах, раскрашенных в красные и золотые цвета, были коряво намалеваны львы Ланнистеров, уже порядком пострадавшие от первых ударов.

При виде Брана в корзине те, кто его еще не знал, вытаращили глаза, но он уже научился не обращать на это внимания. По крайней мере со спины Ходора ему все было видно — ведь он возвышался над всеми. Уолдеры как раз садились на коней. Они привезли из Близнецов красивые доспехи, блестящие серебряные панцири с голубой эмалевой гравировкой. Гребень шлема Уолдера Большого был сделан в виде замка, со шлема Уолдера Малого струился плюмаж из голубого и серого шелка. Щиты и камзолы у них тоже были разные. Уолдер Малый сочетал двойные башни Фреев с ощетинившимся вепрем дома своей бабки Кракехолл и пахарем дома своей матери, Дарри. Уолдер Большой имел на щите усаженное воронами дерево дома Блэквудов и сдвоенных змей Пэгов. «Как они жадны до почестей, — подумал Бран, глядя, как они берут копья. — А вот Старкам, кроме лютоволка, ничего не нужно».

Их серые в яблоках кони были быстры, сильны и прекрасно вышколены. Бок о бок Уолдеры поскакали к кинтанам. Оба попали в щит и пронеслись мимо, прежде чем палицы успели задеть их. Удар Уолдера Малого был сильнее, но Брану показалось, что Уолдер Большой лучше сидит на коне. Он отдал бы обе свои бесполезные ноги, чтобы выехать против любого из них.

Уолдер Малый, отбросив расщепившееся копье, увидел Брана и натянул поводья.

— Неважнецкий у тебя конь.

— Ходор не конь, — сказал Бран.

— Ходор, — сказал Ходор.

Уолдер Большой тоже подъехав к ним:

— У коня ума больше, это уж точно.

Мальчишки из Белой Гавани стали толкать друг дружку локтями и пересмеиваться.

— Ходор. — Парень смотрел на обоих Фреев с добродушной улыбкой, не зная, что над ним смеются. — Ходор! Ходор!

Конь Уолдера Малого заржал.

— Гляди-ка, они разговаривают. Может, «ходор» по лошадиному значит «я тебя люблю»?