Аргентина. Локи - Андрей Валентинов

Страх толкнул под локоть, но Хорст отмахнулся. Поздно бояться! А вот думать, как Глист и советовал, самое-самое время.

– А сейчас… Смир-р-рно, schweinehunden!..

Циркуль вновь махнул рукой, отступил на шаг назад, подбросил ладонь к козырьку. И в тот же миг из репродукторов грянул «Хорст Вессель»:

Локи без всяких эмоций представил, что не Арман-дурачина, он сам лежит посреди двора. А перед этим (какой там побег!) – давно обещанная пуля в углубление между затылком и шейным позвонком.

А ведь так и будет…

* * *

В блоке № 5 – мертвая гулкая тишина. Даже господин Зеппеле, обычно столь общительный, не попытался завязать разговор. Все были во дворе, все видели.

Нары Армана пусты, даже матрац убрали.

Локи лежал, закинув руки за голову, и вел неслышную беседы с собственным страхом.

– Надо что-то делать! Скорее, скорее! – торопил страх.

– Для того все и затеяно, – возражал странно поумневший Хорст. – Поставили задачу и вроде как пинок дали, чтобы бежал без оглядки. А если все же оглянуться?

– Некогда! – страх цеплялся ледяными пальцами за локоть. – Глист хочет, чтобы ты разобрался с конкурентами, с Германским сопротивлением…

Локи отдернул руку.

– Не этого хочет. Что я сам могу придумать? Я же не разведчик, обычный вор. Значит, я должен, прежде всего, страхом изойти…

Вновь заныла печень. Хорст поморщился.

– Именно так! А потом – сам! – прибежать к нему, к господину Виклиху, и о спасении молить. Он того и ждет. Гадость про подполье буду сочинять не я, поумнее кого найдут. А вот к господину Зеппеле кинусь именно я и предложу, к примеру, написать еще одну статью…

– А он не провокатор, этот Зеппеле? – пискнул страх, осторожно заглядывая на верхние нары. – Общительный больно и не боится ничего.

Мудрый Локи покачал головой:

– Зеппеле человек честный, а вот его связной – едва ли. Все его письма, скорее всего, читают. Потому и не трогают журналиста, честному человеку быстрее веришь. Именно через него Глист хочет какую-то гадость про Германское сопротивление на волю передать. Не кто-нибудь рассказал – сам Август Виттельсбах! А для верности еще двоих-троих найдут, таких же честных и доверчивых.

– Тебе-то какая печаль? – возмутился страх. – Каждый свое делать должен. Тут бы выжить!..

Локи усмехнулся.

– Выживу – до зимнего отпуска. По первому снежку и прикопают раба Божьего.

– Ну, хотя бы до зимы! – всплакнул страх, но сын Фарбаути и Лаувейи оттолкнул его острым локтем.

– Не хочу «хотя бы». И как Арман – не хочу.

– А как?

– А так, чтобы не жалеть ни о чем.

3

– Не расстраивайся, мелкая, – вздохнула тетя Мири, осторожно отхлебнув из стакана. – Настоящие принцы в наше время повывелись, поэтому я и республиканка. А чего ты ожидала?

Пэл свой стакан уже допила. «Гленфиддих» пятнадцатилетней выдержки нашелся и в «Адлоне», как-никак лучший берлинский отель. Конечно, тетю к бутылке лучше не подпускать, но повод имелся, родственница же твердо обещала наливать лишь на донышко. Пока держалась, не столько пила, сколько губы макала.

За окном осенний дождь. Герцог Виндзорский, бывший король Эдуард Восьмой сего имени, уехал. Они остались.

– Этого и ожидала, – подумав, призналась Пэл. – Потому и грустно. В детстве мне казалось, что он станет великим монархом. Я даже была в него немножко влюблена.

«Эдуард всех нас подвел, – хмуро молвил дядя, дымя сигарой. – И меня тоже, я до последнего его защищал. Так пусть поможет тебе, в его нынешней свите собрался весь яд Британии. Тебя легко примут за свою».

Приняли! Больше недели леди Палладия Сомерсет сопровождала бывшего короля в его поездке по Германии. Насмотрелась, наслушалась. Как выяснилось, не зря. После встречи герцога Виндзорского с Гитлером ей намекнули, что истинным друзьям Германии в Рейхе всегда рады. Спешить незачем, номер в «Адлоне» оплачен еще на неделю вперед.

…Полгода назад по совету дяди Пэл стала появляться на заседаниях группы «Линк»[25]. Там ей были рады, Сомерсеты – не последняя семья в Британии. Очень пригодилось кратковременное членство в «Британском союзе фашистов» сэра Освальда Мосли, куда Пэл вступила из чистого любопытства. Шумные сборища, то и дело сопровождавшиеся драками, быстро надоели, но леди Сомерсет успели заметить.

К тому же – племянница. Тень дяди Винни густа и тяжела. Знающие люди помнили, что еще несколько лет назад Уинстон Черчилль высказывался о новом руководстве Германии очень одобрительно, более того, сам хотел встретиться с фюрером.

«Я очень постараюсь, чтобы тебя приняли всерьез, – пообещал дядя. – Нажму на все рычаги. Сейчас готовится визит министра иностранных дел, в Рейхе захотят узнать, что он им привезет».

И вот она в Берлине. Поездка с бывшим королем по Германии получилась не слишком приятной. Герцог Виндзорский не стеснялся выражать симпатии ко всему, что видел в Рейхе, восхищался новыми заводами, стройными шеренгами Гитлерюгенда, бетонными автобанами – и мудростью Адольфа Гитлера, благодаря которому все это стало возможным.

– Три века назад его бы судили за измену, – резюмировала тетя. – Нельзя так откровенно навязывать свою дружбу врагу. Теперь Бесноватый знает, что раскол проник даже в королевскую семью.

Пэл хотела смолчать, но потом передумала. Тете Мири можно доверять. Умная, поймет.

– Нет, тетя. Визит согласован и с королевской семьей, и с правительством. Это знак, что Британия несмотря ни на что хочет договориться. Иначе – война. Плохо, что герцог слишком уж старался. Ему и вправду нравится Рейх. Это и огорчает…

Тетя, не став спорить, глотком осушила стакан.

– А мне не нравится. Не люблю, когда люди все время ходят строем… К тому же здесь за нами постоянно следят, даже не скрываясь. Не удивлюсь, если нас сейчас подслушивают.

Окинула номер недоверчивым взглядом и вновь взялась за бутылку.

– Еще по глотку, – разрешила Пэл. – У нас были трудные дни.

Список будущих встреч на столе, гостеприимные хозяева предложили насыщенную программу. Практически все беседы – приватные, посторонний взгляд не заметит никакой крамолы. С кем может общаться британская аристократка? С такими же, как она сама, благо в Рейхе «голубая кровь» чувствует себя вполне вольготно. О чем на встречах пойдет речь, иное дело.