На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

В марте 1898 г. правительство Японии попыталось добиться от Петербурга уступок в Корее за счет признания Манчжурии зоной особых интересов России. Русское правительство поначалу отклонило это предложение, но затем пошло на уступки. Влияние России продолжало расти, но вскоре в Корее начался хорошо организованный рост выступлений против присутствия иностранцев. 22–23 марта 1898 г. русские инструкторы вынуждены были покинуть страну. Это был компромисс, не устраивавший обе стороны, продолжившие консультации по корейскому вопросу. В конце концов они закончились соглашением между Петербургом и Токио. 13(25) апреля 1898 г. русский посланник в Японии барон Р. Р. Розен и министр иностранных дел Японии барон Т. Ниси подписали протокол о признании полной независимости Кореи, невмешательстве в ее внутренние дела. Россия обязалась не препятствовать японской торговле в Корее, телеграфные концессии были разделены: от русской границы до Сеула отдавались России, от Корейского пролива до того же города — Японии{860}. В частности, обе стороны согласились не посылать в эту страну своих военных инструкторов без консультаций друг с другом{861}. В данной ситуации это означало господство Японии. Экономически ее влияние в Корее было несравнимо более сильным, чем русское.

В начале 80-х гг. торговыми партнерами Кореи были исключительно Китай и Япония{862}. 21 мая 1882 г. был заключен договор об открытии старны для американской торговли, 6 июня 188 г. — для британской, 30 июня — для германской{863}. Показатели внешней торговли почти не менялись. Лидировала Япония. 1886 г. торговый оборот Японии и Кореи составил 2,5 млн. долларов, в то время как показатели русско-корейской торговли давали гораздо более скромную сумму в 14 тыс. долларов. И в 1898 г. ситуация мало изменилась, на долю Японии приходилось свыше 90 % корейского вывоза и ввоза. Русская торговля практически полностью ограничивалась севером Кореи. На юге полуострова японская торговля занимала господствующие позиции. В 1898 году в северокорейские порты пришло 15 русских судов(2 парусника и 13 пароходов, общей вместимостью 11 326 тонн, что составило 7,3 % ввоза и вывоза из этих гаваней. В том же году в северную Корею прибыло 379 японских судов (из них 152 парохода), вместимостью в 97 103 тонны, что составило 62,5 % грузооборота корейских портов. В 1899 году в северокорейские порты пришло уже 30 русских судов(15243 тонн — 7,8 % грузооборота), и 551 японских(139 185 тонн, 71,2 % грузооборота). Очевидно, что несмотря на относительный рост русских торговых показателей, они стабильно и серьезно отставали от таковых же японских{864}. Не зря японские бумажные деньги пользовались доверием в Корее — их охотно брали при расчетах{865}.

Россия, по мнению ее министра иностранных дел, нуждалась в мире для укрепления своих позиций в Китае для того, чтобы иметь возможность впредь влиять на ход дел в Корее. «Спрашивается, — отмечал в январе 1900 г. Муравьев, — можем ли мы идти навстречу осложнениям с Японией, которую мы соглашением 1898 года обязали признавать целость и неприкосновенность Кореи, в полном сознании, что положение наше на берегах Тихого океана еще не обеспечено и что мы легко можем потерять все плоды понесенных уже нами жертв и усилий в целях укрепления этого положения? На этот вопрос имеется уже определенный ответ военного ведомства, по мнению коего всякие военные действия в Корее, при настоящих условиях, составят для России тяжелую, дорого стоящую и едва ли плодотворную задачу. Только прочно укрепившись в Порт-Артуре и связав его железнодорожной ветвью с Россией, мы можем твердо ставить свою волю в делах Дальнего Востока и, если потребуется, поддержать ее силой»{866}. Между тем японо-китайская война и проникновение в Китай иностранных держав привели к серьезному кризису в этой стране.

Достигший совершеннолетия в 1890 г. император Гуансюй после поражения в войне 1894–1895 гг. стал склоняться к необходимости кардинальных реформ по образцу Японии, что вызвало нарекания среди традиционалистов и подозрения со стороны вдовствующей императрицы Цы Си, продолжавшей играть значительную роль в управлении империей. Начатые Гуансюем «100 дней реформ» были прерваны 21 сентября 1898 г., фактически произошел государственный переворот — по приказу вдовствующей императрицы Гуансюй передал ей полномочия по управлению страной, а сам был посажен под домашний арест, его ближайшие сподвижники были казнены. Цы Си вернула себе абсолютную власть в Цинской монархии, что нисколько не улучшило положения в стране. Волнения, направленные против иностранцев, начались уже в 1898 г. Организующим центром их стало тайное общество Ихе-Цюань(«Кулак во имя справедливости и согласия»), призывавшее освободить Китай от присутствия иностранцев и христиан. Правительство не могло подавить начавшееся движение вооруженной силой и надеялось использовать его для того, чтобы решить задачи собственной внешней и внутренней политики. Опасаясь возможности перехода власти к сторонникам реформ, Цы Си решила выдавить из Китая иностранцев с помощью тайного общества, а вслед за этим расправиться уже и с ним.

Ситуация постоянно ухудшалась. С 1898 г. ряд провинций Китая значительно пострадал от засухи и наводнений. Только разлив Хуаньхе летом 1898 г. привел к гибели около 200 тыс. чел., около 5 млн. человек вынуждены были покинуть родные места. Центральное правительство в то же самое время приступило к сокращению численности своей армии, которую оно не могло содержать. В провинции Хэнань, например, было отпущено со службы около 70 % солдат. В массе своей они пополняли отряды повстанцев в голодающей стране{867}. Уже в октябре 1898 года в Пекине имели место выступления против иностранцев, из-за которых для охраны посольств в город был введен сводный отряд — 50 англичан с 2 скорострельными орудиями, 50 казаков и 50 русских матросов, 50 немецких солдат. Но в марте 1899 года он покинул Пекин, в город, казалось, вернулось спокойствие и ничего не предвещало массовых волнений и более чем двухмесячной осады «посольского квартала»{868}.