Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

— Когда дети найдут кусочки, все собираемся на пляже.Черт не должен пускать детей в воду, но Нептун его прогонит, как толькопрочитает грамоту. Вот здесь ваши тексты. Они небольшие, до утра надо выучить.Грамоту я передам на вечерней летучке.

Оставив текст, Зинаида Андреевна удалилась.

— Ты что творишь, мусор? — играющие на скулахжелваки говорили, что Виктор Сергеевич не шутит. — Какой я тебе черт?!

— Вы хотите быть Нептуном, Виктор Сергеевич? Бога ради.Пожалуйста. Только придется снять тельняшечку. Нептун в тельняшке — этонесерьезно. Устроит?

Воспитатель продолжал играть желваками, но напор чутьпоубавил.

— А черт? Он же тоже без тельняшки.

— Замажь надпись грязью. Никто не удивится. Это жечерт!

— Не могу я чертом быть!

— Я тебе в сотый раз напоминаю: ты не в зоне. Игратьчерта и быть чертом — две большие разницы. Кончай страдать, ступай в клубза рогами… И, смотри, хвост не забудь!..

Ранним утром в каморке Виктор Сергеевич с болью в сердцепринял образ отрицательного сказочного героя, крайне не почитаемого в местахскопления порядочных людей. Напялил парик из мочалки, пятачок на резиночке,рожки. К шортам подвязал хвост с кисточкой, вставил в рот пластмассовые клыки.Черной гуашью обвел глаза, подкрасил губы. Предстояло еще замазать торс. Гуашиоказалось слишком мало, воспитатель решил воспользоваться сажей. Сажу можно былораздобыть только на кухне, у поварешки Мальвины Ивановны. Лагерь еще спал,Виктор Сергеевич, завернувшись в простыню, поскакал в столовую, придерживаяхвост, чтобы не отвалился.

Мальвина Ивановна уже приступила к выполнению своих прямыхобязанностей. На дровяной печи варила овсянку в огромном котле, прижимая ко лбумокрое полотенце. Чувствовала она себя в это утро препротивно. Ибо наканунезаглянула к своей подружке, вожатой второго отряда. И не с пустыми руками.Водку ей покупал в Тихомирске экспедитор. Разумеется, шеф-повар не былазаконченной пьяницей, но любила скрасить тяжелые поварские буднистаканчиком-другим крепкого, но, увы, не качественного алкоголя. Обсуждаялагерные сплетни, в том числе и мужчин, они поглощали «огненную воду»,совершенно забыв о предупреждении на этикетке, что чрезмерное употреблениевредит здоровью. Особенно психическому. Поглотили довольно много. Сто граммовдля Мальвины Ивановны были как динозавру дробина. Соответственно, пришлосьпринять на могучую грудь гораздо больше. Расплата, как всегда, наступила утром.Опохмелиться оказалось нечем. Пришлось лечиться мокрым полотенцем и свежимвоздухом. Но к станку повариха все же встала, боялась потерять хлебное место.Зинаида за такие «заплывы» могла запросто турнуть ее из лагеря…

Обернувшись к полке, чтобы взять соль, она вздрогнула отужаса и стала медленно оседать на пол… Мальвина Ивановна, как женщина частичнообразованная, с детства помнила, что главным симптомом белой горячки являютсязеленые чертики. Они приходят, когда наступает последний праздник Нептуна.

Посетивший ее чертик сиял белизной. Что не особо сильнооблегчало положение вещей. Черт, он и в Африке черт. Рога, пятачок, хвост. Всекак полагается. Улыбается, сволочь…

«Допилась!» — это был последний вывод, сделанный несчастнойповарихой, прежде чем сознание покинуло ее стодвадцатикилограммовое тело.

— Мальвин Иванна, ты чё? — Черт скинул простыню иуспел подхватить жертву белой горячки. Удержать, правда, не смог — не еговесовая категория. Похлопал по щекам, приложил ухо к пышной женской груди.Дышит. От жары, наверное, свалилась. Схватил ковш с водой и опрокинул на лицонесчастной. Подложил под голову полотенце.

Мальвина Ивановна на секунду открыла глаза, увидела передсобой черную рожу с пятачком и рогами, хотела чтото прокричать, но не смогла.Обморок из легкого превратился в глубокий. «Не померещилось…»

Курсов оказания первой помощи здорово растерявшийся ВикторСергеевич не заканчивал, поэтому выскочил из кухни, завернулся обратно впростыню и поскакал будить врачиху. Та, слава Богу, оказалась дамой непьющей, ктому же на стук в двери спросила: «Кто?» Узнав голос воспитателя, открыла.Смогла устоять на ногах.

— Да вы на прикид не смотрите! По жизни я не черт. Этодля праздника. Там Мальвина загибается. На кухне.

— Господи, Виктор Сергеевич… Нельзя же так. Мы же ужене дети — так и до инфаркта недалеко.

Мальвину Ивановну инфаркт миновал. Врачиха быстро привела еев чувство. Унюхав при этом неприличный выхлоп. Объяснила, что, если так будетпродолжаться, черт придет настоящий.

— А это какой был?

— Лагерный.

Каша подгорела, но по сравнению с радостью, которуюшеф-повар испытала от слов доктора, это была такая мелочь… Но с сегодняшнегодня все — ни капли в рот! Абы что на этикетках писать не будут.

Извалявшись в саже, воспитатель вернулся на яхту. Грамоту онразорвал накануне вечером, тогда же спрятал ее части возле домиков. Прятал,естественно, не основательно. Или засовывал между веток деревьев, или простоклал под камень.

Проснувшийся Евгений Дмитриевич по достоинству оценилвнешний вид воспитателя:

— Вот из-за таких, как вы, нашу страну и не принимают вВТО.

— А чего это такое?

— Секция дисциплины и порядка. Только на мировомуровне.

— Ну и не хер там делать.

После завтрака вожатый дал сигнал к началуоперативно-розыскных мероприятий по обнаружению заветного фрагмента грамоты.Народ бросился потрошить урны, ворочать камни, а коварный Шандыбкин под шумокзаглядывал девчонкам под юбки.

Черт, вернее, исполнитель его роли, сидел в каморке инаблюдал за происходящим через щелочку. Появиться во всей красе, согласносценарию, он должен был только на пляже. Сейчас же ему было простоинтересно — найдут, не найдут?.. Даже азарт появился. Фрагмент он спряталв кустах за умывальной.

Неожиданно Виктора Сергеевича прошиб холодный пот. Арсенийсо своим лепшим корешом Костей Жуковым пытались оторвать половую доску вбеседке! А их диалог и вообще был прекрасен, как оправдательный вердикт.

— Я сам видел, как он тут шарился!

— Точно! Глянь, доску кто-то недавно отрывал.

— Тащи ножик!

Шухер! Атас! Пожар! Детективы хреновы! Я ведь действительновчера проверял доски. Углядели!

— Костян, зырь — черт бежит!

Черт не бежал, он летел, размахивая нептуновским трезубцем,словно индеец копьем. Хвост, зацепившись за перила лестницы, оторвался.

— Съем, бл…!!!

Пацаны, поняв, что черт бежит по их души, удрали от трезубцаподальше. Рогатый же прыгнул в беседку и, тяжело дыша, уселся прямо на пол.Пантелеев с Жуковым логично рассудили, что угадали, где спрятан фрагментграмоты, и принялись выкуривать врага из беседки, обстреливая его шишками икамнями. Через минуту к ним присоединились все остальные воспитанники мужескогопола. Некоторые снаряды попадали в цель, причиняя ощутимые физическиестрадания.