Зависимые - Лина Шир

class="p1">— А у меня телефон разрядился, извини. Ты голоден? Приготовить что-нибудь?

— Я поел уже… а с каких пор Алена разрешения налево и направо раздает? — Юрка строго смотрел на меня, что было совсем необычно.

— Юр, да брось ты. Она ребенок, ей нужно это, и она мне сказала, что папа запрещает красить волосы. А еще, это не краска… смоется через недельку.

— Смоется! — подтвердила моя маленькая подружка, кивая. — А еще Алена мне купила платье и много чего! Показать?

— Алена, ты…

— Я, итак, семь лет не участвовала в жизни своей племяшки. Дай мне сейчас время, к тому же мне нужно учиться искать общий язык с детьми. Особенно с девочками! — я погладила себя по плоскому животу и улыбнулась, когда увидела на лице Юрки снисхождение.

Пройдя в комнату, я поставила телефон на зарядку и пошла к Аленке с Юркой. Она как раз показывала все то, что я ей купила. Мне было безумно приятно от того, что я смогла порадовать хоть кого-то.

Кот ходил за мной по пятам и громко мурлыкал. Все было так, как должно было быть. Я — дома!

— Юр, отвезешь меня завтра в одно место? — шепнула я ему, пока Аленка убежала переодеваться.

— К Яшке?

— Откуда ты…

— Не знаю. — Он усмехнулся и взглянул на меня покрасневшими глазами. — Столько лет прошло, а я до сих пор не могу без слез вспомнить его.

— Знаешь, мне тоже тяжело. Я все жду, когда он зайдет в комнату… Юр, я очень виновата перед ним. В тот день, после… похорон, я поехала к Сереже, и была там, думая о том, что Яшка должен меня понять. Думала только о себе, а теперь… жить не могу спокойно.

— Ну ты же знаешь… знала Яшку. А он в первую очередь всегда думал о тебе. Так что он и правда понял бы тебя.

Юрка кивнул и улыбнулся, когда в комнату вбежала Аленка и продолжила разбирать пакеты с вещами. Мы сидели, смеялись, рассматривали новые наряды, и я хорошо себя чувствовала. Но потом, когда Аленка легла спать, а Юрка пошел ставить нам чай, я вернулась в комнату, чтобы взять вещи и проверить телефон… Включив его, я увидела пропущенный от Яниса, и мне стало так неприятно. Так больно и обидно. Дыхание перехватило, и я постаралась не думать вообще ни о чем. Кинула телефон на постель, взяла вещи и ушла в ванную. Мне стало плохо… я не помню, что произошло там, но, когда открыла глаза, увидела испуганные глаза Юрки и почувствовала боль в виске.

— Что случилось? — испуганно спросила я, пытаясь подняться, но Юрка меня заставил лежать.

Снова в спальне, хотя точно помню, что была в ванной.

— Ты, кажется, потеряла сознание. Не знаю, я услышал шум в ванной, а когда пришел, увидел, что ты лежишь там… ты ударилась головой.

— Да уж…

— Это просто… ты устала за весь день. В твоем положении нельзя столько бегать по магазинам. — Он взял меня за руку и усмехнулся. — У Настюхи и не такое было.

— Я чувствую себя больной, а не беременной. Мне Янис звонил…

— Что такое?

— Не знаю, я пропущенный увидела.

— Знаешь, что?! Если у вас и правда так все плохо, давай, удали его номер или заблокируй! Тебе нужно меньше нервничать, Алена, особенно сейчас.

— Юр, мне просто нужно было быть умнее, а я, по-моему, последние мозги в ванной у вас оставила.

Юрка рассмеялся и взглянул на часы.

— Идем пить чай и спать. Завтра поедем к Яшке, а потом можно…

— Не думаю, что я после… смогу куда-то еще пойти. Устроим завтра тихий семейный вечер. Можно поиграть вечером… помнишь наши настольные игры? Ты их не выкинул?

— Нет, они где-то в шкафу. Нужно будет найти! Да и Аленке понравится! Она любит такие штуки. Вспомни, как нам нравилось сидеть вечерами.

Я поднялась с постели, подошла к зеркалу, рассматривая новую ссадину у виска. Дотронулась до нее. Болит, но не сильно. Терпеть можно.

Мы с Юркой еще долго сидели на кухне, пили чай, болтали. У нас было много общих тем для разговоров, которые мы раньше не поднимали, но теперь Юрка окончательно простил меня за все. И я вновь обрела семью.

Воспоминания

— Привет… — выдохнула я и взглянула по сторонам, боясь, что меня услышат, хотя понимала, что на кладбище все говорят с теми, кого уже давно нет и это не так дико. — Прийти раньше я не могла… наверное, потому что… я бессердечная тварь, которую ты совсем не обязан прощать.

Я поправила волосы и присела на землю, рассматривая серое лицо Яшки, на памятнике, который ему сделал Юрка. Это было невыносимо больно, видеть лицо родного человека на холодном камне. Глубоко вздохнув, я поняла, что еще немного и заплачу. Держать в себе все — было слишком сложно. Я скучала… очень скучала по нему, но понимала, что больше никогда не смогу его обнять, услышать родной смех и не получу его совета.

— Знаешь, я многое поняла только сейчас… За десять лет я ни разу не думала ни о ком, кроме себя. Хотя, знаешь, я даже о себе не думала, я думала о Сереже… о том, как себя нужно вести, чтобы он не ушел от меня, а в итоге… ты сам видишь, к чему это привело. — Я взглянула по сторонам и снова глубоко вздохнула. — Если бы Юрка меня не простил, я бы сейчас вообще сошла с ума. У меня такая параша творится в жизни, и нет тебя, чтобы дать совета… Я не знаю, как мне быть… я не могу переступить через себя, и умолять Яниса, чтобы он остался рядом… а даже если я это сделаю, он не поверит… теперь не поверит… Я столько раз его обманывала.

Мне было тяжело это говорить. Слезы ручьями текли по щекам, а я не могла их сдержать, потому что хотела высказаться хоть кому-то. За столько лет мне не удалось найти себе настоящую подругу. Все девчонки, с которыми я работала либо завидовали, либо просто не хотели со мной общаться, зная, что их все рабочие секретики точно дойдут до Яниса. А он, после ухода Островского на пенсию, занял его место. Стал настоящим начальником. Его боялись просто потому что за десять лет семейной жизни, он стал слишком… грубым. Вечное напряжение, нервы и все это из-за меня…

— А знаешь, Янис многому меня научил… Если бы не он, Сережа никогда бы даже не посмотрел на