Вечный любовник - Дж. Р. Уорд

Черт! Будет больненько.

Послышался ропот.

— Да будет так, — подытожил Рэт.

— А что насчет зверя? — спросил Рэйдж. — Если я почувствую боль, он может рвануть наружу.

— Дева-Законоучительница будет присутствовать. Она сказала, что умеет им управлять.

Ну да, конечно! Это же она и сотворила чертова монстра.

— Сегодня ночью? — Рэйдж обвел всех взглядом. — В смысле, не вижу причин оттягивать.

— Сейчас же едем в Гробницу.

— Хорошо. Давайте поскорее с этим покончим.

Когда все поднялись и потянулись на выход, Зетист вышел первым. Остальные переговаривались. Тору не хватало плаща — нет ли у кого-нибудь запасного? Фури объявил, что принесет оружие. Ви предложил ехать на «кадиллаке».

Последняя мысль была совсем даже неплоха. После окончания рита нужно будет доставить Рэйджа домой.

— Братья, — произнес он.

Они замолчали, остановившись. Он посмотрел на каждого, отмечая мрачные выражения их лиц. Рэйдж прекрасно понимал, как им ненавистно все это. Ему бы тоже не захотелось причинить вред кому-либо из них. Чем наносить, лучше принять удар на себя.

— У меня одна просьба, братья. После всего не везите меня сюда. Хорошо? Когда все закончится, оставьте меня где-нибудь еще. Не хочу, чтобы Мэри видела меня в таком состоянии.

— Ты можешь побыть в Берлоге, — предложил Вишу. — Мы с Бучем о тебе позаботимся.

Рэйдж улыбнулся.

— Второй раз, меньше чем за одну неделю. Вам пора наниматься в медсестры.

Ви похлопал его по плечу и вышел. Тор последовал за ним, сделав то же самое. Фури крепко обнял Рэйджа, проходя мимо.

Рэт приостановился.

Когда король так ничего и не произнес, Рэйдж коснулся его плеча.

— Знаю, милорд. Я бы чувствовал себя так же на твоем месте. Но я сильный. Справлюсь.

Рэт дотянулся до его капюшона и взял голову Рэйджа в свои руки, наклоняя вниз. Поцеловал Рэйджа в лоб и на несколько секунд продлил их контакт — дань уважения короля своему воину, подтверждение их связи.

— Рад, что ты остаешься с нами, — мягко сказал Рэт. — Мне не хотелось бы тебя потерять.

Примерно пятнадцать минут спустя они пересекли двор на «кадиллаке». Братья — босиком и в черных плащах. Из-за капюшонов на головах было сложно отличить, кто есть кто, за исключением Фури: из-под его плаща выглядывал протез, а за спиной висела увесистая сумка. Неудивительно, если брат положил туда помимо оружия еще бинты и разные снадобья.

Все хранили молчание, пока Ви вез их мимо дома, в горы, в чащу из сосен и болиголова. Впереди простиралась единственная пыльная дорога, по сторонам росли ели.

Рэйдж не выдержал напряженной тишины и заговорил.

— Ради бога, братья, вы же не собираетесь меня убивать. Может быть, улыбнетесь?

Никто даже не взглянул на него.

— Ви, включи Лудакриса или «Фифти». Ведь тишина же давит.

Справа из-под плаща послышался смешок Фури:

— Только ты готов превратить это в вечеринку.

— Черт, каждый из вас не прочь подколоть меня за какую-нибудь ерунду, которую я выкинул. Сегодня ваш день.

Рэйдж похлопал Фури по колену.

— Да ладно, брат, я же столько времени доставал тебя по поводу отсутствия девушек. Рэт, а тебя я подкалывал, пока ты не пробил кулаком стену. Ви, ведь еще недавно ты грозился со мной разобраться. Помнишь? Когда я сказал все, что думаю о твоей ужасной эспаньолке.

Ви хмыкнул.

— Нужно же как-то было тебя унять. С тех пор как я отрастил ее, ты каждый божий день спрашивал, не целовался ли я с выхлопной трубой.

— А я по-прежнему уверен, что ты, негодяй этакий, облюбовал мою спортивную машину.

Так, одну за другой, Рэйдж рассказывал истории, которые переходили от брата к брату, пока голоса не поднялись настолько, что стало совсем не слышно друг друга.

Когда братья немного расслабились, Рэйдж устроился на своем месте, вглядываясь в ночь. Он очень надеялся на то, что Дева-Законоучительница действительно знает, что делает. Если зверь вырвется наружу в Гробнице, братьям не поздоровится. И тогда уж им придется его прикончить.

Рэйдж нахмурился и осмотрелся. Рядом с собой он угадал Рэта: на среднем пальце короля мерцало кольцо с черным бриллиантом.

— Милорд, прошу об одолжении, — прошептал Рэйдж.

Рэт наклонился к нему. Голос — глубок и ровен.

— Чего ты хочешь?

— Если я… по какой-нибудь причине не справлюсь, прошу оберегать Мэри.

Капюшон кивнул.

— Как пожелаешь, — произнес король на древнем языке. — Я клянусь, что буду беречь ее как родную сестру, и заботиться как о женщине из своей семьи.

Рэйдж выдохнул.

— Это хорошо… Хорошо.

Вскоре Ви припарковал «кадиллак» на небольшой стоянке. Они выбрались, встали в круг, прислушиваясь, оглядываясь, вдыхая прохладный воздух.

Несмотря ни на что, вечер выдался просто-таки замечательный, а место было преисполнено спокойствия. Ветерок, скользнувший между бесчисленных ветвей и стволов, принес из леса восхитительный аромат земли и хвои. Над головой сквозь молочные облака проглядывала округлая луна.

Рэт подал сигнал, и они прошли около ста ярдов вперед до небольшого грота в скале. Место казалось с виду ничем не примечательным, и снаружи, и внутри. Нужно было знать, где именно имеется выступ. Если на него надавить, в сторону отъезжала каменная плита.

Они зашли внутрь, и кусок скалы тихо закрылся за ними. Факелы на стенах вспыхнули золотыми искрами, языки пламени зашипели, рассекая воздух.

Каменистый пол холодил ноги. Пологий спуск вел под землю. Дойдя до самого низа, братья разоблачились. Перед ними распахнулись металлические двери, за которыми находился зал около пятнадцати метров в длину и шести метров в высоту, заполненный стеллажами.

На них, отбрасывая блики, стояли тысячи керамических кувшинов различных форм и размеров. В каждом из контейнеров — сердце лессера, орган, который Омега извлекал из его тела при инициации. На время службы лессера кувшин становился его единственной личной вещью. Братья по возможности собирали кувшины после убийства нежити.

В конце зала находилась еще пара дверей. Уже открытых.

Святая святых братства была высечена из скалы и отделана черным мрамором еще в начале XVIII века, когда первые иммигранты из Европы пересекли океан. Помещение было довольно просторным, с потолка, наподобие кинжалов, свисали белые сталактиты. Огромные свечи, в обхват мужской руки и в длину ноги, установленные на подсвечники из черного металла, излучали не более яркое пламя, чем факелы.