Мистер Фермер. Наследие! - Focsker

Две дурынды из эпохи динозавров, пытаясь угодить мне, сделали жизнь нашу только сложнее: реагируя на подобные телодвижения в империи, сосед наш либо нападет в ближайшее время, либо (на что я очень надеюсь) и вовсе откажется от очередной, ненужной нам войны.

В момент нашего с Зарёй разговора, врата в мастерскую внезапно распахнулись да так, что я, пробуя свой спусковой крючок, от испуга аж подпрыгнул, нажал на механизм и… взорвал патрон. «Что, чего, война⁈» — в ушах звенело, сердце бешено стучало. Ветерок стояла с Облачком на руках. Со взмокшей спиной, я уже стал подумывать, что мы собираемся куда-то бежать, утекать от демонов или еще чего, но…

— Уважаемая Облачко обеспокоена вашим долгим отсутствием, — будучи недовольной ролью няньки, вещала Ветерок.

— Обеспо… койно. — Кивая, как это обычно делает Ветерек, поддакивала демоненок.

Перенимая ее себе на руки, я слышу довольное мурчание и, по взгляду Ветерка, понимаю, это еще не все.

— Нас пригласили в резиденцию Вольфграфов. — С холодом в голосе произнесла она, намекая, что и это еще не все. — Граф Олаф мертв. Множественные сыны не согласны с назначением старшего в качестве главного наследника, и к тому же мы с Милим до сих пор не поняли, от кого именно поступило приглашение на погребальную церемонию.

Глава 26

Цветок Последней Зари.

Приглашение — ловушка, а похороны — отличный способ избавиться разом от всех, кто так или иначе поддерживал Олафа Вольфграфа. Мне, Цветку, прожившему уже почти три тысячи лет, на осознание этого понадобилось несколько часов. Но ему, моему творцу, созидателю, хозяину, любовнику и самому лучшему другу, понадобились всего считанные мгновения. Никакого страха, лишь долька внезапности и случайно активированное устройство… это всё, что я увидела в нём, перед тем как Матвеем стал излагать и предполагать сотни дальнейших, коварных и прямых комбинаций, что мы могли ожидать на похоронах. Он видел далеко, сквозь расстояния, стены и время. Не боясь говорить о возможном предательстве со стороны близких, при этом все так же держа их под рукой, отказываясь первым наносить удар по тем, кто может быть непричастен. Он — есть загадка, величайший глупец и в то же время гений, благородный герой, коего никогда не видел этот мир. Я восхищаюсь тобой, Матвеем, боготворю твои деяния, идеи, воссторгаюсь невероятно прекрасной магией и благодарю небеса за одну лишь возможность вновь ощущать себя нужной тебе.

С этими мыслями я, Божественный Цветок Последней Зари, правительница и защитница Запретного сада, сильнейшая из когда-либо живших Цветов, хранительница Твоей воли, лично понесу в дом Вольфграфа просвещение. Мое пламя покарает предавших твои идеалы, а клинок вместе с корнем выжжет любые, даже самые малые помыслы о предательстве. Никто не уйдет от правосудия, никто не посмеет усомниться в силе, верности и преданности Твоих слуг!

— Заря, я не стану рисковать тобой. Пойдём вместе. — Ужин в обществе Его выдался нервным, напряжённым, наполненным эмоциями и возгласами. Беспокойство ныне слабого и забота за того, кто в мимолётном моменте сильнее тебя в сотни раз, грели моё сердце, как не могло согреть ни одно пламя или угли. Он волновался за меня, от того желание доказать, что я гораздо сильнее и способнее его ожиданий, лишь подогревало кровь, пробуждало возбуждение и страсть. Глядя на укрепившиеся плечи, через одежду видя, как подтянулась мужская грудь, окрепли мышцы рук и живота, хотелось уединиться, в постели доказать, что все его опасения беспочвенны, но рядом находилась моя личная конкурентка и это… рогатое существо с крыльями. Эх… даже на двоих с сестрой делить его внимание мне не приятно и не хочется. Теперь ещё вот это… Раздражают меня её золотые, такие же, как и у проклятой интриганки Эсфеи, глаза. Сколько веков мы уже воюем с нечестью, исполняем её план, помогаем ей стать сильнее, а что в итоге? Господин возродился сам, а от Богов и её ангелов никакой помощи!

— Ваша жизнь и здоровье для меня важнее безопасности всей империи. — Вспомнив дурное прошлое, чуть грубее, чем хотела, ответила я, заставив хозяина злиться. Простите меня, Матвеем, сейчас я обязана вас защитить, дать вам время стать сильнее.

— Хватит пафосных речей…

— Это не пафос! — возразила хозяину и поддержала меня сестра. В быту бесполезная, но, когда дело доходило до ссор и истерик, она оказывалась всегда на голову убедительней меня. — Мы две тысячи лет ждали, для чего? Чтобы тянуть вас в самое пекло, в место, что с вероятностью в девяносто девять процентов ловушка? Нет! — стукнула кулаком по столу Цветок Божественного Ветра. — Вы хоть представляете, как мне было стыдно перед предками, перед старыми, наблюдающими за нами с небес друзьями, когда нас, двух Цветков, застали врасплох и обманули бандиты Тролл? Вы могли погибнуть из-за нашей глупости, пустить на нет старания всех тех, кто веками работал, верил в ваш приход и нашу всеобщую победу над злом. Мы с Цветком Последней Зари допустили ошибку, позволив вам покинуть сад, знали, чем это может закончиться, и все равно мы доверились вам. Теперь настало ваше время верить в наши силы! Мы больше не семена, мы Цветы! — Распсиховавшись, загнав господина в привычные для него раздумия и сомнения, топнула ножкой моя капризулька.

Аппетит господина испортился, он отодвинул в сторону свой ужин. Горько смотреть на его обеспокоенное лицо. Но Ветерок права, мы давно уже не беззащитные семена.

Наш спор длился долго. Разговоры о том, кто пойдет, плавно перетекли в то, что «мы будем обсуждать». Когда сил моих не осталось сопротивляться Его упрямству, и я была готова сдаться, сестрице таки удалось дожать господина, переведя его внимание на исследования, проблемы окружных деревень, а также беспокойное, подчиняющееся только ему Облачко. В очередной раз убедившись, насколько это сложно — спорить с тем, кого любишь, эмоционально выматавшись, прямиком из-за стола, я собиралась отправиться нести его волю. Только он, видя мое состояние, в дорогу одарил меня самым желаемым — поцелуем, и просьбой возвращаться поскорее. Злость, вспыльчивость и агрессия, все эти черты присущи пламени. Их не потушить ветром, не залить самой холодной водой, но этот Человече, всего пара слов от него, превратили мое сердце в