«Возвращение чудотворной» и другие рассказы - Монахиня Евфимия

* * *

Ольга не помнила, как дошла домой. Господи, что же ей теперь делать? Рассказать обо всем мужу? Но как она решится сделать это? Нет, лучше молчать. Может быть, все еще обойдется. В конце концов, никто не докажет, что именно она выболтала ушлому журналисту все известные ей церковные тайны. Ведь они беседовали наедине. Хотя… этот Сергей Громов из тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца. Так что, если его призовут к ответу, он не пощадит ее. Собственно, он уже это сделал…

Ее размышления прервал телефонный звонок. Наверняка им звонят по поводу злополучной статьи… Но кто именно? И что ей делать? Снять трубку? Или пусть люди на другом конце провода сочтут, что их с мужем нет дома? По крайней мере, это на некоторое время отдалит развязку… А там она наверняка что-нибудь придумает. Ведь не зря же говорят: безвыходных положений не бывает. Вот и тут наверняка найдется какой-нибудь выход…

Прозвонив с полминуты, телефон наконец-то смолк. Однако на дворе послышались чьи-то шаги. Ольга метнулась к окну и облегченно вздохнула. Это вернулся домой отец Михаил. Ольга давно не видала своего мужа таким радостным. Впрочем, она сразу заметила, что ее супруг немного навеселе. После переезда в Н-ск такое с ним случалось все чаще и чаще: отец Михаил явно начинал спиваться…

– Ну, Оленька! – произнес он, едва переступив порог. – Кажется, Господь нас услышал. Освящал я сегодня дом у одного местного бизнесмена. У него под Н-ском свой лесопильный завод. А он за это пообещал, что когда нам старый храм вернут, поможет с ремонтом. Так что «с нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся: яко с нами Бог!» – пропел он, размахивая рукой на манер регента.

Увы, Ольга была не в силах разделить его радость. Пожалуй, впервые за полтора года, прошедшие со времени ее крещения, она искренне молилась Богу: «заступи, спаси, помилуй»! И в этот миг телефон зазвонил снова. Отец Михаил подошел к нему и снял трубку.

Ольга смотрела, как его лицо становится все более серьезным. Кажется, он что-то произнес… повесил трубку. Неужели это конец?

Отец Михаил резко обернулся к ней:

– Это звонил отец секретарь. Меня вызывает епископ. Срочно. Ума не приложу, что могло случиться… Завтра после Литургии я поеду к нему. Пожалуйста, погладь мой парадный подрясник. Оля, Оля, ты меня слышишь? Что с тобой, Оля?!

тец Андрей медленно шел по безлюдному двору Н-ского женского монастыря и вслушивался в царящую вокруг тишину. Хотя это была отнюдь не полная тишина. Ее нарушали щебетание ранних птиц и шум деревьев, что росли возле храмов и монастырских корпусов. А вот в пруду, который он только что миновал, вдруг плеснула вода… Наверное, это рыба, которой наскучило шумное общество ей подобных, решила хоть миг, да побыть в одиночестве, глотнуть еще по-ночному прохладного воздуха, посмотреть на небо и тоже послушать тишину…

Впрочем, отец Андрей вовремя пресек полет своей разыгравшейся фантазии. В самом деле – что за нелепость: разве какая-то там рыба может страдать от невозможности побыть одной? Это удел лишь людей. Пусть другие твердят о пресловутой «роскоши человеческого общения». А ему сия роскошь опостылела. Потому-то он так рад сейчас идти по двору еще погруженной в сон обители. Можно было уехать отсюда еще вчера вечером. Ведь монастырский священник, отец Стефан, попросивший отца Андрея заменить его на день, уже вернулся из города, куда ездил по каким-то неотложным делам. И сегодняшнюю Литургию он будет служить сам. Так что отца Андрея ничто тут не задерживало. Но все-таки он решил повременить с возвращением домой и остался в монастыре на ночь. Именно ради возможности насладиться предрассветной тишиной и одиночеством. Такого счастья ему не выпадало давным-давно…

Новодевичий монастырь. 1890 г. Худ. Алексей Саврасов

Отец Андрей служил священником уже почти четверть века. Он пришел в Церковь в тот переломный 1988 год, когда казалось, будто вернулись времена князя Владимира Святого, тысячу лет тому назад крестившего Русь. Тогда многие люди, отродясь не слышавшие ни о Боге, ни о вере, вдруг с изумлением узнали, что рядом с ними существует целый мир, о существовании которого они даже не подозревали – мир Православия. И, что таить, многие из нас в те годы впервые ступили на пресловутую дорогу к храму просто из желания поглядеть – каков он, этот загадочный мир? Именно так и произошло с врачом Андреем С-вым, ныне – иереем Андреем. Впервые придя в церковь из любопытства, он остался в Церкви навсегда.

Надо сказать, что в тогда в провинциальных храмах было еще не так много молодежи. Поэтому в Христорождественском соборе, куда повадился ходить Андрей, его появление не прошло незамеченным. Вдобавок настоятель, отец Максим, сразу узнал в юном прихожанине врача из того самого терапевтического отделения, где он два раза в год, а в последнее время и чаще, лечил свою стенокардию. Кто из пациентов не любил интеллигентного, участливого молодого доктора, лишь год назад окончившего мединститут и еще не успевшего озлобиться и заменить служение больным на обслуживание оных? Но отец Максим не зря слыл человеком дальновидным. И орлиным оком умудренного житейским и духовным опытом протоиерея он прозревал за шумихой юбилейных торжеств по случаю 1000-летия Крещения Руси открытие новых приходов, возвращение когда-то отнятых храмов и постройку новых… иначе говоря, то обилие жатвы при малочисленности делателей, о котором некогда говорил Своим ученикам Спаситель (Мф. 9, 37)… Неудивительно, что приложил все усилия, дабы убедить врача Андрея Ивановича С-ва стать из врача телесного – врачом духовным. То есть священником.

Отец Максим добился своего. Спустя три года после прихода Андрея в Христорождественский собор тамошний хор пропел ему аксиос. Возможно, его рукоположили бы и раньше. Если бы не проблема выбора спутницы жизни, которая встает перед многими будущими батюшками. Ведь не зря говорится: жениться – раз, а после плакаться – век… Увы, скромность Андрея сыграла с ним дурную шутку: за два с лишним года пребывания в Церкви он так и не успел приглядеть себе невесту среди молоденьких прихожанок. Но в то же время наотрез отказывался от монашеского пострига и заманчивой перспективы отправиться возрождать недавно открытый в двух днях езды от города мужской монастырь, а впоследствии – и возглавить его. Оставался еще целибат… Однако отец Максим при одном упоминании о нем презрительно фыркал и ехидно шипел: «целибат – цель на баб»[29]… В итоге старому протоиерею пришлось не только воцерковлять, но еще и женить свое по-интеллигентски робкое и нерешительное духовное чадо. После долгих поисков на соседних приходах он нашел Андрею невесту: набожную, хозяйственную девицу, которая просто горела желанием выйти замуж за будущего батюшку.

А затем сам обвенчал их. Потом Андрея рукоположили: сперва во диакона, а через три месяца – во иерея. И оставили служить в городе, в кладбищенском Ильинском храме, где как раз в это время освободилось место второго священника.