Тёмных дел мастера. Книга вторая - Алексей Берсерк

– …Э? —удивлённо лязгнул голосом чёрный колдун, заметив такое необычное поведение со стороны своей зарвавшейся жертвы. Но затем мигом преобразился в лице, когда его рука отчасти попала мимо цели. – Хе-хе-ей! Да вы только посмотрите на него! Я тут говорю, какой он ещё сопляк, а этот проныра уже научился паре новых фокусов!

– Не смешно…– пробурчал недовольный Альфред и, немного подумав, добавил: – Хотя, нет, лично я посмеялся вволю.

Но в ответ на его нелепую грубость Джаргул в этот раз почему-то лишь хищно улыбнулся, блеснув в сторону парня умудрённым взглядом и не стал нападать на него как раньше:

– Это был «источник тела» – самая простая энергия, которой все люди могут управлять от рождения, так что не зазнавайся. Обычно мы не придаём ему слишком много значения, совершенствуясь в более сложных структурах, выходящих за его рамки. Но «источник тела» всё равно остаётся самым главным для нас, так как для всех и каждого он всегда являлся первым из освоенных. Обычные люди могут делать со своим телом очень много вещей, если как следует постараются, увеличивая свою силу, выносливость и реакцию с помощью одной только тренировки и силы воли в критический момент. Но для нас, настоящих властителей магии, это далеко не предел. И сегодня ты сам уже пару раз доказал это.

– …Лечение! Я знаю, это было лечение! – восторженно прокричал Альфред.

– Да, желание стабилизировать своё тело в сочетании с силой воли и «тёмной магической энергией», – заумными словами поправил его довольный колдун, – но ты прав. Для каждого человека естественная регенерация тканей происходит по-разному. А всех причин этого процесса не могут понять даже ваши хвалёные медики, научившиеся с помощью своих фокусов всего лишь влиять на этот процесс, оборачивая его в нужную природе сторону. А не создавать его. Однако лечение – это прежде всего старания самого организма, равно как и разрушение, перестройка и движение. Ведь всё это есть неотъемлемая часть его жизни. Поэтому во многом то, что повелевает организмом, может работать не только в одну сторону. Смотри! – лихо притормозил он свои дальнейшие разъяснения и снова выставил вперёд свободную руку, отведя её прямо к носу юноши.

– …И что? – смутился от такого неожиданного жеста Альфред. – Я не понимаю…– но в тот же момент увидел, как по уже знакомой ему траектории рука чёрного колдуна вдруг вспыхнула алым потоком тоненькой струйки крови и развернулась глубоким порезом внутрь. Отразив его с точно таким же порезом, заживлённым сегодня Джаргулом на другой своей руке, практически зеркально.

От такого отвратительного действа парня чуть не стошнило.

– Вот видишь, щенок, – приговаривал между тем Джаргул, уводя их покосившуюся повозку вдаль, навстречу ранней ночи, – всё в этом мире может работать на тебя, главное, чтобы ты всегда владел собой. Потому что в противном случае тобой вечно будет владеть что-нибудь ещё…

Глава 9

Фантастическое составляет сущность

действительности.

(Федор Достоевский)

Этой ночью Альфреду совсем не спалось. И даже после того как он сытно пообедал сухими припасами, которыми Джаргул так нагло поживился у напавшего на их повозку отряда королевских стражников, внезапно появившихся на границе с последними деревнями – для парня такая жизнь была слишком в новинку, чтобы суметь приспособится к ней хотя бы наполовину. Вот почему, навострив уши как можно внимательней, Альфред решил погрузиться в приятные звуки ночной рощи, представляя их сквозь закрытые глаза как обретшие форму шёпоты и тени, кружившие вокруг их повозки словно приведения. К тому же потрескивающие последними искрами угольки костра и доносящиеся с полей крики хищных птиц добавляли этой картине совершенно особое, живое восприятие мира. Что не могло не радовать юношу, привыкшего к спокойным и абсолютно беззвучным ночам своего общежития, где комендантский час воспринимался всеми как нечто святое.

«Хм… Как же он смог?.. Б-р-р!» – призадумался обо всех сегодняшних событиях Альфред, но тут же вздрогнул, вспомнив последнее из них с особой брезгливостью. «Надо будет всё-таки повторить его эти…» – неохотно решил он про себя, стараясь отбросить подобные мысли и сосредоточиться на своих ночных упражнениях, которые молодой колдун взялся делать недавно сам, втайне уходя от Джаргула на какую-нибудь поляну, стоило только тому в очередной раз оглушительно захрапеть во всё горло своим ненормальным, почти диким рыком.

Обычно у парня получалось посвятить им не больше минуты или двух, прежде чем Альфред начинал терять себя под весом непреодолимой усталости. Но чаще он просто сидел и размышлял над теми уроками, что ему удалось извлечь из речей лысого колдуна, прежде чем Джаргул начинал выходить из себя, превращая их в полную нелепицу.

Вот и сейчас, переваривая всё прежде сказанное и сделанное, парень никак не мог успокоиться, постоянно вспоминая ту невероятную силу, что пульсировала в его руках вместе со страхом и яростью, принесёнными в его сознание одним неминуемым броском собственных эмоций. Это происходило каждый раз, стоило только Альфреду вновь осознать, что нацелившийся в него сегодня утром королевский стражник хотел и вправду убить его, направив на молодого колдуна своё магическое орудие практически без всякого сожаления и промедления. Такие чувства парню никогда ещё не приходилось испытывать в реальной жизни. И если бы даже ненавистный ему Кан годами издевался над Альфредом в стенах их школы, подтрунивая над ним как только угодно – то это всё равно не принесло бы ему и десятой части того опустошительного краха, который промелькнул перед глазами юноши в тот злополучный момент. Ибо нацеленная на него палочка настоящего врага, исторгнувшая свой ужасающий снаряд, с которым обычно вырывается убийственная магия, виденная Альфредом прежде лишь в показательных симуляциях профессоров да на картинках, повергла парня в настоящий шок.

Пережив подобный опыт, Альфред всё ещё был до самых чёртиков рад, что не погиб тогда, пусть и по причине его небольшого промаха. И оказался ещё больше раззадорен, когда сумел не только снова подняться на ноги, но и отомстить своему обидчику невесть откуда взявшимися у молодого колдуна силами. Хотя, по правде говоря, в те первые секунды он больше действовал наугад. И лишь потом, окрылённый собственной магией, Альфред смог уверенно пробиться сквозь свои страхи наружу, обратившись к Джаргулу прямо посреди сражения и позволив этой силе вести себя, рассуждая на ходу, почти как сам чёрный колдун, когда им обуревало новое увлечение.

После такого Альфред больше не чувствовал себя зажатым между другими людьми ничтожеством. Наоборот: теперь он сам хотел стать королём своих действий. Однако каждый раз, когда он вновь пытался представить себя в роли подобного персонажа в жизни – его разум всё отчётливей понимал, насколько сложно будет воплотить для него подобное поведение, преодолев свою природную скованность и деликатность в отношении с незнакомцами. И всё же парень не хотел искать для себя здесь какого-то компромисса. «Возможно, – размышлял он, – если я буду контролировать себя перед каждым случаем, то… Нет! Такое поведение должно быть естественным! Тогда как же мне быть?»