Дорога любви - Эйна Ли

При появлении дочери он поднял голову от бумаг.

– Отец, я хочу поговорить с тобой, – произнесла Роури.

– О чем?

– Папа, ты сам навлекаешь на себя серьезные неприятности тем, что мешаешь прокладке железной дороги.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

– Ты чертовски хорошо знаешь, о чем я говорю.

– Я просил тебя не употреблять таких выражений. Да еще в этой комнате.

– Отец, не старайся переменить тему. И именно в этой комнате ты не должен отрицать правду.

Старик прищурил глаз. – Ты говорила с кем-то из моих людей?

– Нет. К тому же ты не должен подвергать опасности жизнь твоих помощников, заставляя их делать то, что противозаконно.

Коллахен вскочил, в его глазах вспыхнула ярость.

– Не указывай мне, что делать! В «Округе Си» только я имею право говорить, что правильно, а что нет. С каждым днем ты все больше походишь на тот железнодорожный сброд, с которым связала свою жизнь.

– Спасибо, отец. Это лучший комплимент из всех, что я когда-либо слышала. И я тебе хочу сказать еще вот что. Все это время ты совершаешь ужасные поступки. И рано или поздно тебе за них придется отвечать. Мне не стоило тебя слушать. Все, что говорил тебе Томас, было правдой. И я это ему обязательно скажу, когда буду просить прощения за то, что ушла от него.

– Давай. Ползи к нему. Вы стоите друг друга. Если кто-нибудь и изменился, так это ты, девка. Это не та дочь, которую я вырастил. Ты мне не нужна. Мне никто не нужен.

Роури в замешательстве посмотрела на разъяренного отца.

– Каждому человеку нужен кто-то, отец. Я тебя очень жалела, потому и вернулась. – Ее глаза повлажнели. – Я люблю тебя, папа, но я не хочу, чтобы ты в своем горе разрушил мою жизнь так же, как разрушил свою. Посмотри на себя. Разве ты не видишь, каким ты стал?

– Не смей сюда возвращаться, когда твой муж узнает, что ты не унаследуешь это ранчо.

– Отец, Томас не возьмет «Округ Си» и за цент. Мы уедем в Виргинию, как только строительство завершится. – Она направилась к двери. – До свидания, папа. Я всегда буду тебя любить.

Эта пара, стоявшая в тени палаток, негромко переговариваясь, не привлекала внимания спешивших мимо людей.

Кэтлин Рафферти глядела на Кина Маккензи с тревогой.

– Мистер Кейсмент сегодня сообщил мне, что, поскольку Майкла больше нет, я должна покинуть палаточный городок. Утром все семьи отправятся в Промонтори, и, если я желаю, он проводит меня обратно на восток.

Кин сжал ее плечи.

– Я не позволю тебе уехать, Кэтлин. Мы обвенчаемся немедленно.

– Но это слишком быстро. Должен пройти срок траура, – запротестовала она.

– К чертям эти правила, – громко ответил Кин. – Если ты не любила этого ублюдка, почему ты должна его оплакивать?

– Но так положено, я думаю. Так все делают, Кин.

Он приподнял ее голову за подбородок и заглянул в широко раскрытые глаза. Ее удивило, что его взгляд искрился юмором.

– Но, миссис Рафферти, вы и я… согрешили. Так что самое правильное для нас поспешить в церковь и обвенчаться.

Она подавила в себе ответную улыбку.

– Не следует так легко относиться к столь важному вопросу, Кин Маккензи.

– Кэтлин, единственное, что действительно важно, – это наша любовь. Мы обвенчаемся немедленно. Ты согласна?

Несколько мгновений она колебалась. Затем ее лицо осветилось улыбкой.

– Как решишь, Кин Маккензи. Я не могу отрицать, что без ума от тебя.

– А я не буду отрицать, что без ума от тебя, Кэтлин Рафферти, – нежно произнес он, привлекая ее к себе.

Весь путь в город Роури с тревогой размышляла о предстоящей встрече с Томасом. Рассердился ли он на нее? Чувствует ли себя оскорбленным? Как она могла позволить их размолвке зайти так далеко? Удастся ли ей растопить лед, возникший в их отношениях?

Чем ближе она подъезжала к городу, тем больше росла ее тревога.

А что, если Томаса нет в городе? Он может уехать в конец дороги. А может, он уже отправился на восток. В голове возникали все новые вопросы, которые нестерпимо терзали ее сердце.

Когда Роури приехала в город, он уже погрузился в сумерки, улицы были пустынны. Только из таверны доносилась резкая, удивительно немелодичная игра на пианино.

Роури подъехала к дому Томаса и увидела, что сквозь занавески спальни пробивается свет. Ее сердце забилось быстрее: Томас был дома.

Отбросив все сомнения, она направилась к конюшне и вручила вожжи сонному конюху. Затем, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, быстро пошла к дому Томаса. По дороге она заметила Кэтлин и Кина, но не стала их окликать. Ей хотелось пройти незамеченной, чтобы никто не помешал ей, не ослабил ее решимость.

Когда она всовывала ключ в замок, ее руки дрожали. Что, если Томас задвинул засов? Если она начнет стучать в дверь и звать его, это тоже может привлечь внимание. Но дверь сразу открылась. Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, Роури на секунду замерла, ступив в темную комнату, затем решительно подошла к двери в спальню.

И здесь она замерла, услышав плеск воды. Томас мылся.

Внезапно ей в голову пришла дерзкая мысль. Может, стоит избежать неприятной сцены, действуя так, будто ничего не случилось? Почему бы ей не возобновить их отношения, занявшись с ним любовью, как они делали тогда, перед ссорой? Почему бы и нет? Она совратит Томаса, и их отношения войдут в прежнее русло. А если и нет, то потом, в его объятиях, ей будет гораздо легче принести ему свои извинения.

И, взволнованно вздохнув, Роури начала действовать. Открыв чемодан, она стала переодеваться.

Томас выбирался из ванны, обмотав бедра полотенцем, когда вдруг услышал скрип двери. Он обернулся и с изумлением увидел жену.

Было от чего разинуть рот и Роури. За время своего короткого отсутствия она совсем забыла, какое у ее мужа сильное, мускулистое тело. На его плечах и волосах ярко поблескивали капельки воды.

Брови Томаса поползли вверх.

– Какой приятный сюрприз. Вы здесь по делу или это частный визит, миссис Грэхем?

– Я надеялась, что частный, Томас, – ответила Роури. Она любила этого человека и не могла с ним хитрить. – Я думала прийти сюда и совратить тебя, чтобы ты меня простил.

– Совратить меня? – улыбнулся он, но ей показалось, что в его глазах промелькнула насмешка. – Почему бы и нет? Жаль, что ты в этом призналась. Я бы пребывал в приятном заблуждении. – И он подошел к ней. Она почувствовала, что его дыхание действует на нее так же возбуждающе, как и раньше. – Хотя, может, я не совсем заблуждаюсь? – Он обнял ее, а затем быстро спустил платье с плеч. От жадности в его глазах она вспыхнула от смущения. – И ты пришла потому, что тебе не хватает этого столь же сильно, как и мне?