Цивилизация перед судом истории. Мир и запад - Арнольд Тойнби

Помимо того, на всех окраинах исламского мира — в Центральной Африке, Индии, Китае, Советском Союзе — существуют мусульманские меньшинства, разбросанные по разным странам среди немусульманского большинства. И они никогда не смогут собрать свои сообщества в некие географически компактные блоки, чтобы сформировать собственные независимые государства. Эти разбросанные мусульманские сообщества, насчитывающие в целом многие миллионы людей, не единственные сообщества такого рода в мире; и для всех этих групп западный национализм, как мы увидим, обещает не светлый путь к новой жизни, но смертный приговор. Возьмем для примера случай с мусульманским сообществом, раскиданным по всему Индийскому субконтиненту. В 1947 году, когда Великобритания оставила Индию, западный дух национализма, к сожалению, не последовал благому примеру лучших представителей той западной нации, что принесла в Индию эту западную идеологию. Дух национализма после ухода английской администрации задержался в Индии, чтобы расколоть прежде объединенный субконтинент на два враждующих государства — индуистскую Индию и мусульманский Пакистан, — и для обоих этот раскол был, без сомнения, несчастьем. Индийский Союз — это отнюдь не объединенная Индия; Пакистан же — страна, состоящая из двух кусков, разъединенных между собой широкой полосой индийской территории; но даже при такой головоломной структуре миллионы индуистов и индийских мусульман оказались как бы на чужой территории перед лицом выбора — либо бросить родной дом, либо остаться в стране, правительство которой относится к ним недоброжелательно.

Пакистанцы же действительно имеют теперь собственное государство, большое и перенаселенное. Однако этим индийским мусульманам пришлось заплатить за свой суверенитет более высокую цену, нежели туркам, и намного более высокую, нежели египтянам. Они на собственном опыте познали и цену нашему национализму, испытав на себе все его отрицательные стороны. Так что политические уроки, полученные пакистанцами, так же как и турками, окажутся полезными не только исламским народам, но и всему человечеству в целом.

Столкновение между Индией и Западом богато таким опытом, которого не имеет никакое другое общество в мире. Индия сама по себе — это целый мир; она представляет собой общество не меньшей величины, чем наше западное, и в то же время это единственное значительное незападное общество, которое не просто подверглось нападению, но было захвачено и разграблено силой западного оружия, и не только захвачено, но надолго осталось под властью западных правителей. В Бенгалии это правление продолжалось без малого двести лет, а в Пенджабе — более ста. Таким образом, опыт общения с Западом оказался у Индии значительно более болезненным и унизительным, чем у Турции и Китая или у России и Японии; но именно по этой причине он был значительно более глубоким и сокровенным. Благодаря многочисленным личным контактам между индийцами и людьми Запада стальной западный клинок еще глубже проник в душу Индии.

Возможно, западное оружие не смогло бы завоевать Индию, не подвергнись она до этого завоеванию со стороны мусульман. Здесь уже упоминалось, что последняя мусульманская волна завоевателей — моголов — пришла сушей в Индию вскоре после первой высадки в Индии в 1498 году португальских мореплавателей. Моголы предвосхитили британцев в объединении почти всей Индии под властью единого правления. Могольское владычество в Индии, возможно, и не было столь прочным, как британское, однако оно длилось так же долго, как и британское, поэтому, когда в XVIII веке могольский мир распался на части, его британским наследникам не составило особого труда собрать воедино остатки империи Моголов. В наследство британцам оставалась имперская организация земельного налога, действовавшая по инерции в течение XVIII века, несмотря на разразившийся хаос и анархию. Она продолжала действовать, ибо вошла в привычку, и это тоже было наследством, полученным британцами от моголов, — способность души и сердца индийцев молчаливо, в силу привычки, подчиниться власти империи, навязанной Индии завоевателями.

В 30-е годы XIX века британские наследники могольских правителей Индии упразднили ими же самими возрожденный институт могольских князей (раджей), решив изменить привычки, заложенные могольскими предшественниками в умах индийцев. В эти годы британские правители приоткрыли индийцам окно в западный мир, заменив воспитание в духе индуизма и ислама высшим образованием западного образца, тем самым приобщив индийцев к западным идеям свободы, парламентаризма и национализма. Индийцам пришлось по душе это новое западное политическое просвещение. Оно привело их к тому, чтобы потребовать для Индии такого же самоуправления, каким пользовалась Великобритания, а британцев в конечном итоге вынудило предоставить его Индии; и вот сегодня индусские наследники британских правителей в Индийском Союзе и мусульманские наследники тех же британских правителей в Пакистане готовы к тому, чтобы самостоятельно управлять своей частью субконтинента, следуя по пути, который проложили их британские предшественники, правившие Индией с 1688 года.

Особенно интересно отметить, что сегодняшние индусские правители большей части Индийского субконтинента решили избрать для себя западный вариант управления, первоначально привнесенный в их страну чужеземными завоевателями. На той территории, что вошла в Индийский Союз, индусы стали хозяевами собственной страны впервые с начала мусульманских завоеваний Индии около восьми или девяти веков назад. В XVIII веке, когда царство моголов стало распадаться, появились, казалось, предпосылки возникновения индусских государств. В борьбе за наследие моголов какое-то время львиную долю добычи могла схватить индусская держава маратхов. Но попытка превратить царство моголов в царство маратхов была пресечена вмешательством мощной руки Запада. Однако установление британского правления отнюдь не остановило движения индусов за возрождение собственного отечества. Когда в XVIII веке это движение потерпело военное поражение, его нарастающий поток отклонился в другое русло. И, находясь под британским правлением в XIX–XX веках и во время междуцарствия в XVIII веке, индусы последовательно боролись за власть в Индии, однако в условиях британского режима они шли к этому не военным путем, а через западную систему образования, освоение администрирования, законодательства и права — основных ключей к власти в вестернизирующемся мире.

Индусы быстрее, чем мусульмане, сориентировались и ухватились за возможности, которые в эпоху западного правления открылись тем индийцам, кто готов был осваивать западную науку жизни. Индусов в отличие от индийских мусульман не будоражили воспоминания об утраченной власти и славе, которые тянут назад, в ушедшее прошлое, вместо того чтобы устремляться в будущее; таким образом, баланс сил, начавший во время анархии XVIII века склоняться не в пользу мусульман, продолжил свое движение и в XIX и в XX веках, ибо британское правительство делало упор не на воинскую доблесть, а на интеллектуальные способности как на условие выигрыша в этом постоянном состязании между индусами и индийскими мусульманами, ставшими теперь в равной мере подданными западной короны. Разумеется, и мусульмане иногда следовали примеру своих индусских соотечественников. Они тоже овладели достижениями западной цивилизации. Тем не менее, когда забрезжила возможность добровольного упразднения британского правления, мусульмане настояли, чтобы передача власти из рук британского правительства индийским властям осуществилась только после раздела Индии на индусское и мусульманское государства; это настояние лишний раз подчеркнуло ту истину, что со времен Великих Моголов баланс сил между мусульманами и индусами склонялся в Индии не в пользу мусульман. Мусульмане опасались, что в едином индусско-мусульманском государстве, охватывающем весь Индийский субконтинент, они будут поглощены индусским большинством населения.