Останься со мной! - Ольга Покровская

Может быть, Олег просто не нашел способа незаметно дать мне знать, что уходит?

Или он все-таки в чем-то заподозрил меня, возможно, даже окончательно раскрыл, и таким образом изящно скрылся из-под наблюдения. Вопрос: означает ли это, что он виновен? На самом деле – нет, не означает. Любой вменяемый человек, занимающий такой пост и в один прекрасный день осознающий вдруг, что руководство подозревает его в измене, понимает, что отныне, вне зависимости от того – виновен он или нет, положение его становится смертельно опасным.

Песня закончилась, грянули аплодисменты.

Я раскланялась перед гостями.

Жена посла даже обняла меня от наплыва чувств. Саенко, как ни странно, не подошел поблагодарить меня – и вообще, кажется, тоже куда-то растворился. И я решила, что это для меня отличный способ сбежать с начавшего уже досаждать мне мероприятия, не привлекая к себе излишнего внимания.

Мне хотелось к Олегу. Хотелось как-то унять свое беспокойство, убедиться: видишь, он дома, с ним все в порядке.

Олег попросил меня после приема ехать к нему и я не собиралась менять свои планы.

Отдав распоряжения водителю, я откинулась на спинку заднего сиденья и набрала на мобильнике номер Радевича. Аппарат оказался выключен. Что бы это могло означать? Олег занят срочной работой или не желает со мной разговаривать? Или…

Или с ним что-то случилось.

Господи, у меня окончательно расшатались нервы!

Если только…

Если зловещий Юрий Остапович не обманет меня и в самом деле отпустит после всего с миром – клянусь, я отправлюсь к первому же психиатру, получу рецепт на вожделенные, дарующие покой таблетки, запрусь в маленьком одиноком домике, который мне обещали выделить за заслуги перед Отечеством, буду неделями закидываться колесами и спать, спать, спать…

Автомобиль остановился у ворот дома Радевича.

Из будки охраны выглянул молодой парень в форме – кажется, его звали Витя, я успела запомнить.

Он наклонился к окну, и я опустила стекло.

– Здравствуйте, Витя! – поздоровалась я. – Вы не могли бы открыть мне ворота, если вас это не затруднит.

Парень явно робел передо мной. Ну, еще бы, для него, мальчишки, я – примадонна, которую он видел по телевизору, на канале MTV! Я была для него куда более высоким по положению персонажем, чем Олег Сергеевич Радевич, военный атташе России в Турции, под началом которого он здесь находился.

– Дело в том, что… – замялся он. – Дело в том, что Олега Сергеевича нет дома. Он еще не возвращался.

Черт! Да что вообще происходит?

– Витя, – веско сказала я и ослепительно ему улыбнулась. – Вас ведь так зовут, я не ошибаюсь? Прекрасно! Витя, Олег Сергеевич просил меня приехать к нему после приема в доме консула. Вероятно, его задержали дела. Ничего страшного, я подожду его. Вы ведь не впервые меня видите, разве у вас нет распоряжения пускать меня в любое время?

Парень колебался.

«В любое время – но до сих пор это происходило, когда полковник Радевич находился в доме», – явно хотел возразить он.

Но не решился. В конце концов, он ведь в самом деле видел меня здесь в последнее время каждый день и понимал, конечно, какие отношения меня связывают с хозяином дома. Вероятно, он также мог предположить, какой гнев обрушится ему на голову, когда Радевич узнает, что его подругу не впустили к нему в дом, и ей пришлось ехать обратно в город.

Мне даже стало жаль бедного растерянного мальчика. Хотелось сказать ему: «Эй, не переживай ты так! Все государственные секреты этого дома я давно уже раскрыла и сегодня ничего нового тут не найду».

В конце концов, Витя решился все-таки. Ворота открылись, во дворе загорелся свет, и машина подъехала к дому.

Я прошлась по темным и таким странно пустынным комнатам. Олега не было, но в каждой комнате как будто чувствовалась тень его присутствия. Забытая на диване книга, оставленный в проигрывателе диск, его запах на простынях в спальне…

И мне впервые пришло в голову: каково мне будет остаться без него потом, когда все закончится. Неужели вот так же темно и пусто, как было сейчас в этом доме?

Я снова и снова набирала его номер на мобильном, а мне все так же отвечал механический голос.

Мне отчаянно хотелось связаться с Володей и узнать: нет ли у него каких-то данных? Ведь в телефоне Олега установлено было устройство слежения, я сама об этом позаботилась. Значит, Володя должен был знать, где он находился. Но связываться с ним из этого дома было бы слишком опасно.

К тому же оставалась возможность того, что исчезновение Олега – дело рук российских спецслужб. Что мои действия сочтены недостаточно компетентными и дело взято под специальный контроль.

Мать твою, нужно сосредоточиться и решить, что мне делать, как действовать дальше? Если он не появится через час, через два, утром? Что мне предпринять тогда?!

Я выбралась на балкон и принялась рассеянно смотреть на открывавшийся вид.

Над морем разгорался рассвет. Небо над водой поначалу налилось темно-лиловым, а затем начало светлеть, бледнеть, окрашиваться желтоватыми, розовыми, багряными полосами. Все эта акварельная игра, двоившаяся и дробившаяся в водной глади, наполняла душу каким-то странным восторгом, ожиданием чего-то – одновременно тревожного и прекрасного.

Вот он – новый день!

Он ступает осторожно, несмело, как делающий первые шаги ребенок, но несет в себе столько неизведанного. Как переменится моя судьба в этот новый день? Куда она повернется? Принесет мне счастье и успокоение или новые тревоги, новую боль?

Разумеется, я знала ответ на этот вопрос, но в нежном розовом свете опускающегося на город утра, в доносившемся до меня пряном аромате цветов и эвкалипта, очень хотелось верить в лучшее.

Можно было разбудить кроткую Лали и попросить сварить мне кофе. Или попытаться уснуть, забравшись в кровать, где я провела уже столько ночей…

Но я просто стояла и смотрела вниз сквозь перила.

Когда солнце уже показалось из-за горизонта, в воздухе разлился мягкий розовый полусвет, а с моря потянуло прохладой и свежестью, там, внизу, началась какая-то суета, шум, голоса. Кто-то хлопнул дверью домика охраны, пробежал в дом, вернулся, лязгнули, открываясь, ворота.

И во двор, тяжело ступая, вошел человек в мятой, разорванной у одного плеча рубашке и в выпачканных землей брюках.

Я невольно сдавленно охнула и тут же прикусила кончики пальцев.

Это был Олег.

Мы с Володей прилетели в Москву спустя несколько дней после моего провального «побега».

Прямо в аэропорту нас встретил незнакомый мне парень с невыразительной внешностью. Эти мужчины со стертыми лицами, сколько еще раз мне придется сталкиваться с ними в будущем, получать от них указания, передавать через них раздобытые сведения…