Академия Легиона - Лена Летняя

Зато в голову настойчиво лезли размышления о том, можно ли два с половиной года скрывать от всех роман с собственным куратором. Особенно если вы оба успели разозлить ректора Академии.

И чуть слабее звучал вопрос: а продлится ли это целых два с половиной года? До сих пор Хильду никогда не пугала недолговечность отношений, она относилась к ней спокойно, в каком-то смысле философски. Однако сейчас в груди заранее завязывался тугой холодный узел из горечи и сожалений при мысли, что все это мелькнет и исчезнет, как было в ее жизни раньше.

Мор неожиданно повернулся на бок, обнял ее и притянул к себе. Поцеловал в висок и уткнулся носом в растрепанные, спутавшиеся волосы, вдыхая их запах.

– Все хорошо? – почему-то спросил он. Как будто почувствовал, что Хильде ни с того, ни с сего стало грустно.

Она, конечно, была не готова в этом признаться, поэтому спряталась за саркастичной ухмылкой, которую он все равно едва ли мог разглядеть в темноте.

– Это ты так деликатно уточняешь, был ли ты хорош?

Мор тихо рассмеялся у нее над ухом.

– То, что я был хорош, я понял по твоей реакции еще в процессе, – самоуверенно заявил он. – Просто ты дышишь странно. Как будто не успокаиваешься, а наоборот… то ли расстраиваешься, то ли пугаешься.

– Трактовать настроение женщины после секса по ее дыханию тебя в Академии научили? Или богатый опыт? – несколько резче, чем ей хотелось, поинтересовалась Хильда. Ее смутило то, что он так легко прочел ее настроение по – подумать только! – дыханию.

Мор на мгновение отвернулся, убирая руку, которой ее обнимал, но прежде, чем она успела огорчиться по этому поводу, он снял световой полог с окна, вернув в комнату естественное освещение. За это время на улице успел начаться дождь, поэтому свет все равно не стал слишком ярким. Подперев голову согнутой в локте рукой, он снова повернулся к ней, на этот раз сначала погладив по щеке и только после этого снова обняв.

– Мне кажется, это точно было похоже на ревность, – удивленно приподняв брови, заметил он, внимательно разглядывая ее лицо.

Глядя на едва заметную улыбку на его губах и выражение недоумения в глазах, Хильда заставила себя успокоиться. Она никогда заранее не думала о плохом, как никогда раньше ее не волновало, что и с кем было у парня до нее. Об этом внезапном приступе меланхолии она обещала себе подумать потом.

Сейчас же она только улыбнулась, тоже поворачиваясь на бок и обнимая его. Ладонь сама собой скользнула вдоль ощутимого, достаточно крупного рубца, который тянулся от правого плеча к левому боку почти через всю спину.

– Может быть, – признала она. – Немного.

Мор сделал вид, что о чем-то серьезно задумался, а потом покачал головой.

– Нет, мне не нравится ревность. Тебе не идет.

Он сказал это с такой нарочито серьезной миной, что Хильда рассмеялась и, не удержавшись, дотянулась до его губ в быстром поцелуе.

– Хорошо, оставим тогда ревность. Мне она тоже не нравится.

Она чуть отстранилась, погладила его по плечу, снова бросив взгляд на след укуса. И в конце концов решилась спросить:

– Почему у тебя так много шрамов? Разве доктора Легиона не могут лечить раны аккуратнее?

– Доктора Легиона практикуют только светлую магию, поэтому все, что связано с темной, они полностью вылечить не могут. Да и порой бывает, что доктора просто нет поблизости, приходится лечить друг друга самим. Например, эти укусы и этот шрам, – он показал на тот, что тянулся от бока до пупка, – я привез из пятидневной командировки на один из континентов, куда отселили низших. Нас послали в качестве охраны группы, которая собирала редкие ингредиенты для снадобий, не растущие у нас.

– И у вас не было доктора?

Мор покачал головой.

– В таких случаях стараются не рисковать больше, чем необходимо. А все боевики вполне сносно умеют лечить раны. Не так красиво, как профессиональные медики, но сносно. В тот раз нам почти удалось избежать крупных стычек. Меня все равно зацепило, но я хотя бы вернулся оттуда.

– А что, не все вернулись?

– Всегда кто-то не возвращается. Или почти всегда.

Хильда кивнула, показывая, что поняла, и отвела взгляд в сторону, чтобы он ничего не прочел по ее глазам. Ее внезапно накрыло осознанием собственной бестолковости. Почему-то именно сейчас, лежа рядом с ним в одной постели, она поняла, насколько бессмысленна ее мечта стать боевиком. Мор был выше нее на голову, раза в два шире в плечах. У него было крепкое, сильное тело, прекрасная реакция даже сейчас, когда его движения затрудняла больная нога, мощный светлый поток. И при всем этом после шести лет службы на нем живого места не осталось. А сколько еще ранений получилось исцелить без следов?

Даже если она сможет сдать все экзамены и нормативы и попасть в боевой отряд, ей крышка. С ее данными прямая дорога в тот самый процент, о котором он говорил. От осознания этого по ее коже пробежал мороз. Она даже заметно поежилась, и Мор, неправильно истолковав причину, натянул ей на плечи одеяло.

Чтобы как-то отвлечься, Хильда задала вопрос, интересовавший ее с того момента, как он затемнил спальню:

– Ты их стесняешься?

– Шрамов? – после недолгого молчания удивленно уточнил он. – Нет, с чего мне их стесняться?

– Значит, просто предпочитаешь заниматься любовью в темноте?

Он усмехнулся, но как-то смущенно.

– Нет, дело не в этом. Шрамов я не стесняюсь, но свет погасил не из любви к темноте. Не хотел, чтобы ты видела ногу.

Брови Хильды взлетели вверх. Она никогда не задумывалась о том, что именно с его ногой, как это выглядит. Он сказал тогда, что был поражен темным проклятием, а доктора смогли только локализовать темную энергию в ноге и это почти не мешает жить. Почти. Но он продолжает хромать.

– Это так страшно?

– Довольно неприятно.

– Знаешь, если это был не разовый секс для снятия напряжения, – осторожно заметила Хильда, – то рано или поздно я все равно ее увижу. Ты же не будешь постоянно прятаться от меня в темноте.

Мор вздохнул и приподнялся на руке, чуть отодвигаясь от Хильды, чтобы ей было удобнее смотреть, и после непродолжительного колебания откинул край одеяла.

Она не удержалась и резко втянула в себя воздух. Ниже колена кожа на его ноге выглядела потемневшей, неживой. Черные вздувшиеся вены выделялись гораздо сильнее, чем обычно. И все это как будто пульсировало внутри.

– Время от времени оно поднимается к колену, – чужим, безэмоциональным голосом пояснил Мор, – и тогда я начинаю хромать сильнее. Сейчас, видишь, как раз такой момент: лезет все выше, пытается снова распространиться на все тело. Докторам удается его удерживать, но приходится для этого регулярно к ним обращаться.

Хильда снова молча кивнула, не отрывая взгляда от его ноги и не зная ни как реагировать, ни что сказать. После короткой паузы он сам резко уточнил: