В объятьях богини раздора - Елена Настова

Поздно, после одиннадцати вечера, открывалась входная дверь, в прихожей загорался свет. Наталья, стараясь не шуметь, снимала обувь. Потом она проходила в ванную. Слышался шум воды, затем Наталья мимо кабинета шла в спальню. Ещё минут десять, и в квартире наступала тишина. «Она встречается с Ним, – думал Иван, – но ночевать почему-то идёт домой… Значит, в их отношениях что-то изменилось… Что?»

Наталья спала, а он лежал, буравя глазами темноту и силясь разгадать её тайну. Почему она не торопит с разводом? Почему живёт дома и даже после встреч с отцом ребёнка возвращается домой? В один из дней ему пришло в голову простое бытовое объяснение: любовник Натальи делает ремонт… Конечно! Они ждут ребёнка, собираются пожениться, и он делает ремонт. Поэтому Наталья живёт дома…

Если бы год, полгода назад кто-то сказал Ивану, что он окажется в такой ситуации, Иван был бы оскорблён самим предположением, что такое возможно в его жизни. Теперь же, думая, что Наталья вернулась к нему всего лишь переждать ремонтный период, он был безмерно счастлив, что видит жену, слышит её голос, чувствует запах её духов, ест еду, которую она приготовила. В те вечера, когда её не было дома, он, как и раньше, прокрадывался в спальню и трогал её вещи, лежал на её подушке, зарывался лицом в складки её халата – и едва сдерживал слёзы. Он не хотел, он не мог потерять её!

Тем временем срок, отведённый ректором учебного Центра под ожидание известий о проекте, подошёл к концу. Наступила середина июля. Иван и ректор, как планировали, занялись подготовкой к ремонтным работам. О проекте не говорили. И без разговоров было ясно, что проект реформирования Центра лёг под стекло в каком-то из министерств, и даже узнать, в каком именно, они смогут, скорее всего, только в сентябре, когда закончится сезон отпусков.

Ректор хмурился, вздыхал; Иван догадывался, что он не заводит разговор о проекте потому, что боится ранить его. Руководитель то и дело бросал на него обеспокоенные взгляды, а один раз даже заметил сочувственно:

– Потемнел ты весь, Иван Николаевич, похудел…

«Он думает, из-за проекта, – догадался Иван. – Ну и слава богу!»

На самом же деле вывод своего старшего коллеги о том, что Москва не поддержала реформирование Центра, он принял почти равнодушно. Единственное, что огорчало его в этом отказе, – что не сбылись его надежды на работу от рассвета до заката, которую предполагала реформа. Круглосуточная работа – единственное, что может спасти его, когда Наталья уйдёт…

В эти дни он часто вспоминал несчастный случай на загородном шоссе, фигуру Толика Евсеенко и Наталью, застывшую над телом. Что-то было в этом моменте. Какая-то энергетика, непостижимым образом относящаяся к Ильиным. Несчастный случай свёл на дороге Ильиных с Кристиной, подтолкнул Наталью в состояние одержимости вокальной карьерой, а его вынудил встретиться с Крис… Могли ли они избежать этого опыта – отправной точки всех недоразумений и несчастий? Сколько бы Иван ни думал над этим, всегда приходил к одному и тому же выводу: нет, не могли. Судьба заранее готовила им испытание, и, как пара, они с этим испытанием не справились… или, возможно, не справился только он, а Наталья, наоборот, получила всё, о чём мечтала…

В один из дней, выйдя из Центра, он увидел Кристину. Она стояла под тем же деревом, как и тогда, когда он избегал её. Но в этот раз она не опустила голову. Смело глядя ему в лицо немигающими глазами, Кристина направилась к нему. Иван растерялся. За своими переживаниями он почти забыл про Крис; сообщения, которые он ей отправил, он посчитал окончанием отношений, принятым обеими сторонами.

– Пойдём отсюда. – Иван взял Крис за локоть и почти затащил назад, за деревья, к скамейке для курильщиков. Остановившись у скамейки, он оглянулся. Никто не выходил из здания, не шёл в их сторону.

– Здравствуй, – выдохнул он. – Зачем ты приехала?

В другое время Иван, наверное, чувствовал бы себя неловко, возможно, он даже чувствовал бы себя виноватым. Но не сейчас. Он перевёл дух и посмотрел наконец Кристине в лицо.

Крис стояла, чуть откинув голову, и спокойно наблюдала за ним глазами, в которых застыла усмешка. В этот раз на ней было длинное светло-голубое платье. Небольшой вырез-лодочка, короткие рукава и широкий тёмно-синий пояс; тёмные волосы, огромные диковатые глаза. Яркая, элегантная женщина…

– Я приехала попрощаться с тобой, Иван, – медленно сказала Крис. – Ведь ты, надеюсь, не считаешь, что эсэмэс – это приемлемая форма расставания для близких людей?

– Нет… Не считаю… – пробормотал Иван. Её слова застали его врасплох.

– И поблагодарить тебя, – продолжала Крис. Она так и стояла, глядя на него снизу вверх и чуть покачивалась на носках. – Ты много сделал для меня…

Она стояла, задумчиво глядя на дорогу. Он смотрел на её профиль, чёткий, прорисованный падающим сквозь листву солнечным светом, и не знал, что сказать.

– Я хочу дать тебе совет, можно? – Крис повернулась и коснулась его руки.

Иван кивнул.

– Не обижайся на свою жену… Детская мечта, бывает, становится взрослой страстью… Купи лучше ей цветы.

Иван нахмурился. Но Крис уже подхватила сумочку, достала из неё солнцезащитные очки. Передёрнула плечами, распрямляя спину.

– Пусть у тебя всё сложится, Иван!

Он стоял и смотрел, как она идёт к остановке. Вечернее солнце обливало ярким светом её фигуру, отчего Кристина казалась двигающейся золотой статуэткой. Прежде чем сесть в автобус, Крис повернулась и помахала ему рукой.

…После ухода Кристины Иван, вместо того чтобы идти к своей машине, как собирался, и ехать домой, вернулся на скамейку. «Детская мечта становится взрослой страстью…» – о чём это она? О пении, которое стало для Натальи светом в окошке? Скорее всего… о том вечере, когда Наталья встретила его в синем платье… Разве он говорил об этом Крис?.. Иван наморщил лоб, вспоминая. Не вспомнил, махнул рукой. Говорил – не говорил, какая теперь разница… Знала бы Кристина, что он не только не обижается на Наталью, он всё ей простил, всё! Зуммера, её отсутствие дома, ребёнка… чужого ребёнка! Всё простил и готов забыть, всё готов сделать для неё, только бы знать, что сделать… какие там цветы!..

Он вздрогнул и бросил взгляд на часы. Смешно, наивно… но хотя бы!..

До закрытия ближайшего цветочного магазина оставалось полчаса.

…Каждые три дня – новый букет. Они появлялись словно бы сами по себе: она просыпалась и видела розы. Алые, малиновые, красные, нежно-розовые, тёмно-розовые, пёстрые, кружевные… Иван словно решил соревноваться с её ресторанными поклонниками.

Она уносила их в спальню, расставляла на подоконнике, на полу и на комоде. Цветы были повсюду; в коридоре стояли банки с цветами. Увядшие Иван выбрасывал в мусоропровод и тут же заполнял освободившуюся банку новым букетом. Наталья каждый раз произносила растерянное «Спасибо», а после отмалчивалась. Она не знала, как себя вести.