СССР: вернуться в детство 3 - Владимир Олегович Войлошников

ней назад. А мы с Вовой — дальше по делам, договора отвезти, кассеты забрать и вообще.

На бортах телеги у нас были организованы такие специальные штуки, на которые крепились лавочки, иногда мы ставили одну, иногда — две, чтобы не тесниться, вот как сейчас. Можно было и вообще повалом внутрь завалиться, случись такая нужда.

— Не погорячились ли мы с тобой? — спросила я Вовку. — Придётся ведь ходить и в дождь, и в снег…

— Трудности закаляют. Особенно некоторых мелких карабатулек.

— Да ну тебя, нафиг.

— А что, скажешь — нет?

— Скажу, что ещё и на иностранный, поди, придётся ходить. Интересно, «испанцев» вообще много в школе? Насколько я помню, как-то было не очень. Его в девяностых вообще убрали.

Вовка ткнул меня в бок и показал глазами на Рашидкину спину. Тот ехал, не выказывая каких-либо признаков удивления.

Вот, блин! Периодически я расслабляюсь и начинаю нести лишнее, и мне прям нужен такой отрезвляющий тычок.

— Да договоримся с иностранным, — приобнял меня за плечи Вовка. — Чё там, самое начало, гутен таг, такое себе…

Мы подъехали к учебно-швейному цеху, и пока Вовка с Рашидкой таскали свёрнутые в рулончики (с прослойкой бумаги) кроличьи меховые «рулетики», я караулила внизу, чтоб никто пару таких рулетов не прихватил мимоходом. Стояла и думала, что утро у нас обычно прохладное, но сегодня к десяти уже стало как-то совсем тепло. Днём-то будет, поди, вообще пекло.

Потом пацаны вышли, Вовка посмотрел на не по-майски жаркое небо и подумал, видать, то же, что и я:

— Давай-ка мастерку твою оставим. Смысл с ней таскаться по такой жаре?

Да, я, как дама повышенной мерзлявости, обычно таскаю с собой кофточку на всякий случай, всё-таки климат у нас резко континентальный. Но сегодня явно никаких кофт не понадобится. Мы проводили Рашида и пошли на остановку — сперва в центр. Через двадцать минут стояния я начала бухтеть, что сколько можно, в конце концов, и вообще, за двадцать минут мы бы уже пешком до половины плотины прошли… И тут Вова сказал:

— Слушай, чего мы тупим-то? Надо было из Пивоварихи мой велик забрать.

— А какой у тебя велик?

— Урал. Специально под меня собранный.

— Тяжёлый, поди?

Есть у Вовы такой пунктик. Тяжёлое и неубиваемое.

— А как же! У него ещё и шины сосисками.

— Это что значит?

— Поверх дополнительная специальная резина надета. Пофиг ему, по какому бездорожью ехать.

— Это круто. А я?

— И тебе велик купим.

— Ой… Ты знаешь, я по дорогам общего пользования боюсь. Зарулю под машину…

— Значит, будешь на багажнике ездить! Я дорог не боюсь. Тем более, при нынешнем движении. О! Единица идёт! Побежали на ту сторону!

Мы перебежали дорогу и сели в троллейбус, который шёл не через старый Ангарский мост, а через плотину, но тоже до той остановки, которая нам была нужна. Вовка предложил:

— Можем сразу сегодня и до Пивоварихи скататься, велик взять. Хочешь?

— А что, давай. Можем и Наташку уже к нам забрать. У первоклашек, считай, каникулы уже. С тобой хоть пообщается. Да и с Иркой они хорошо сошлись.

— Вполне, — согласился Вова. — Но тогда придётся деда просить. А так я хотел прямо с Пивоварихи на велике приехать.

— Фигассе, ближний свет!

— Намана! Полчаса — и мы в Юбилейном.

Так за планами мы доехали до «Художественного музея» и пошли в издательство.

— Здравствуйте!

Секретарша подняла голову от печатной машинки:

— А, здравствуйте, здравствуйте! Договор привезли? Давайте мне.

— Может, мы сами занесём? — кивнула я на дверь с табличкой «главный редактор».

— Так он же с сегодняшнего дня в отпуске, — развела руками секретарша, — язву лечить улетел. По путёвке от профсоюза.

Гляди ты! Как я с этим бульбовским взглядом-то угадала!

— В санаторий? — с подозрением уточнила я.

— Да, в Минеральные воды.

Ну, всё. Теперь я — точно КГБшник.

С кассетами особых проблем не вышло. Никто нас не примчался арестовывать, и даже никакие общественники не выступили с порицаниями. Мы ещё раз постояли у витрины, нашли кое-что из прикольного, что-то докупили, что-то снова дозаказали (с предоплатой, с условием интересной для нас компоновки). Более всего, по-моему, дядьку-продавана удивила моя просьба записать большую японскую кассету развесёлой народной музыки — именно весёлой.

— Русской, татарской, марийская тоже подойдёт и тому подобное. Всякие плясовые, застольные и праздничные, только чтоб не заунывно-трагические.

— Что, на козах будешь эксперименты ставить? — спросил Вова, пока продавец записывал наши пожелания.

— Ага. Напишу научно-популярную статью «К вопросу о повышении лактации малого рогатого скота».

— Магнитофон туда-сюда таскать будем?

— Чёт неохота мне «Весну» в козлятник таскать. Может, при случае, маленький магнитофончик туда купим?

— Ну, хочешь — в «Тыщу мелочей»[60] зайдём? В «Радиодетали» вряд ли так быстро маленькие завезли, а там может быть.

— Давай!

Договор на издание книги лежал у нас в рюкзаке, и поскольку «Восточно-Сибирское книжное издательство» тиражи меньше пятидесяти тысяч не признавало, да плюс нам сказали, что книга пойдёт как первое издание, и объём с учётом иллюстраций выходил порядка пятнадцати авторских листов (если они оставят тот же размер рисунков), нам светила очень приличная сумма, и можно было позволить себе не особо прижиматься.

24. ПЛАТКИ, ВЕЛОСИПЕДЫ, ТИТЬКИ…

КАК МЫ ВНЕЗАПНО НАКУПИЛИ ВСЯКОГО

Говорила я — не люблю кубышку копить. Деньги есть — пусть в дело идут. Позитивные народные песни повышают удойность коз, в прошлом будущем давно доказано. Ну, и себя порадовать иногда тоже надо, а как же. Кстати, рюкзаком похвастаюсь. Недавно сшила: небольшой, по типу гибрида городского и тактического рюкзака двадцать первого века, с усиленной спинкой и со множеством кармашков. Вова был доволен как слон. И я тоже, потому что раньше он почти всё таскал, а теперь вообще всё. Эксплуататор я…

— Семьдесят пять рублей, — сказал дяденька кассетщик, и Вова выложил денежки.

Как мне нравится с ним