По ту сторону снов - Питер Гамильтон

– И вы проверили каждого на ферме, как вы это обычно делаете? – спросил Вениз.

– Да, сэр. Все они были людьми.

– О да, все они люди, а Бекенц, как оказалось, седьмой сын Хамиуда, крупнейшего владельца недвижимости в Преровском округе.

– Да, сэр. Так он утверждал.

– Он сказал вам об этом, когда вы приказали своим бойцам перебить всех нейтов и мод-животных на ферме, верно? – уточнила Рашель.

– Да, это так.

– И вы все равно устроили там бойню?

– Сэр, паданцы способны контролировать модов гораздо лучше, чем мы. Я знаю это наверняка. Невозможно сказать, какие приказы яйцо могло дать модам. Они могли уничтожить всю семью Бекенца. На ферме были дети.

– Лейтенант, я уже потерял счет тому, сколько раз мы с вами разговаривали на эту тему, – сказал Вениз. Он похлопал по стопке папок на столе. – Чего нельзя сказать о других.

– Сэр, способ, которым паданец может контролировать модов, был описан и зарегистрирован…

– Я знаю. А знаете ли вы, какую компенсацию пришлось выплатить совету округа в результате ваших действий?

– Я спасаю жизни, сэр. Извините, если это не встречает поддержки.

– Лейтенант, я вам всячески сочувствую, и все признают, что вы – один из лучших офицеров в своем поколении. Просто некоторые ваши методы слишком суровы для наших мест. Есть те, кому они не нравятся, в их числе очень важные люди. Даже из мэрии связались с нами, выражая озабоченность устроенным вами уничтожением животных. – Вениз поднял руку, предупреждая протест Слвасты. – Я на вашей стороне. Я ценю то, что вы сделали для полка, и мы будем применять ваши методы в будущем: обучение солдат, тренировки и все такое. Кроме того, на следующей неделе полк закупит двадцать земных лошадей на городском торге.

– Это хорошая новость, сэр, – сказал Слваста.

– О да. Я покажу чертовым гражданским, что на меня нельзя надавить. Здесь командую я, и так будет до тех пор, пока вожжи не выпадут из моей хладной мертвой руки. Понятно?

– Да, сэр.

– А вы, Слваста, получите повышение.

– Э-э… Сэр?

– Вы все слышали. – Бригадир взял со стола свиток; к нему был прикреплен на ленте оттиск печати полка. – Я уже подписал приказ. Поздравляю вас, капитан.

– Я… Благодарю вас, сэр.

Слваста, растерянный и счастливый, принял свиток.

– Вы заслужили. И потом, офицер связи полка не может быть младшим лейтенантом.

Радость Слвасты мгновенно испарилась.

– Офицер связи?

– Именно, – сказала Рашель. – Вы станете нашим представителем в столице. Вы будете заседать в Объединенном полковом совете и участвовать в разработке политики. Вы сможете объяснить всем свои методы, чтобы их можно было внедрить на всем Бьенвенидо. Кстати, когда доберетесь до столицы, уведомите командующего морской пехотой об этом вашем Найджеле.

– Сэр, прошу вас, не надо. Мое место в поле. Я не могу…

Лицо Вениза не дрогнуло.

– Вам оказана большая честь получить назначение на важный пост. Не подведите свой полк. Вы свободны, капитан.

Слваста долго смотрел на бригадира. Он проиграл и знал это. Оставался единственный вопрос – насколько сильно он позволит им себя потрепать. Если он начнет протестовать, откажется от назначения, у них будет повод разжаловать его в рядовые за неподчинение. И Слваста не мог не вспомнить слова Найджела о том, что он беспокоит свое начальство; Найджел практически предсказал нынешнюю ситуацию.

Поэтому Слваста поднялся на ноги, отдал честь и сказал:

– Благодарю за предоставленную возможность, сэр. Вы не пожалеете об этом.

Вежливое самообладание Вениза оставалось безупречным, а вот панцирь Рашель не смог полностью скрыть ее подозрения по поводу того, что он подчинился слишком легко.

Слваста повернулся и вышел из кабинета.

«Я вернусь, – молча пообещал им он. – Вернусь, чтобы отправить вас прямо в глубины Уракуса».

4

Рабочий кабинет был настолько экстравагантным, насколько мог быть лишь кабинет в Капитанском дворце. Светлый и прохладный даже в самые худшие из летних дней Варлана, он находился на первом этаже в государственном крыле дворца, и из его огромных арочных окон открывался вид на бульвар Уолтона и панораму городских крыш внизу. Люстры, подобные хрустальным лунам, свисали с потолка вдоль всего кабинета, а в промежутках между ними медленно вращались огромные восьмилопастные вентиляторы, которые приводили в движение моды в потайной комнате. Стены украшали написанные маслом картины, изображавшие героические сцены с участием прежних Капитанов, ведущих полки против паданцев. Золотые рамы блестели в щедро льющихся в окна потоках солнечного света.

Предметов мебели в кабинете стояло немного. Если пройти от двери четверть длины кабинета по блестящему черно-белому плиточному полу, посетитель оказывался у письменного стола из яблоневой древесины с мраморной столешницей размерами пять на три метра. За столом располагалось кресло с резной позолоченной спинкой, обращенной к огромному камину. Два стула для посетителей стояли перед столом, их бархатные сиденья были новенькими, неистертыми: никто не садился в присутствии Капитана, во всяком случае, в официальной обстановке. По традиции, стулья предназначались только для членов семьи. В альковах стояли пьедесталы с бюстами самых почитаемых предков. В дальнем конце комнаты красовались древние вазы с внушительными охапками свежесрезанных цветов.

Капитан Филиус сидел за столом. Две помощницы стояли сбоку, держа папки, заполненные бумагами, которые требовали его подписи. Обе молодые женщины носили особую вариацию стандартной дворцовой униформы – форма облегала их плотно, как вторая кожа, и имела глубокий вырез до самого пупка. Хотя Филиус и приближался к среднему возрасту, однако в свои семьдесят семь лет он продолжал наслаждаться всеми плотскими удовольствиями, доступными мужчине. К счастью, благородная кровь не подвела его: Капитаны были одарены высокой устойчивостью к болезням, поэтому их обычная продолжительность жизни позволяла им комфортно чувствовать себя и после ста лет. Если только их наследники не проявляли нетерпение. Именно такое несчастье постигло нескольких предков Филиуса за последние три тысячи лет. И Капитан не питал иллюзий по поводу своего собственного сына Аотори.

«Сэр? – телепнула ему секретарша из приемной. – К вам пришел Тревин».

Филиус поднял глаза от стопки бумаг, которые он уже подписал.

«Хороший повод, чтобы прерваться. Пригласите его войти».

Он положил богато украшенную перьевую ручку на золотую подставку.

– Мы продолжим позже. Вы свободны.

Одна из помощниц взяла подписанные документы. Обе улыбнулись ему и пересекли кабинет, направляясь к двойным дверям в его дальнем конце. Филиус проводил их удовлетворенным взглядом.