«Сатурн» под прицелом Смерша - Анатолий Терещенко

* * *

Выше уже говорилось, как познакомились Александр Козлов и Галина Вилкова, как стали семейной парой. Они застали самые страшные дни позора нашего отступления. Это случилось в начале Великой Отечественной войны, несмотря на отчаянное сопротивление наших пограничников и пехотинцев. Молодая семейная пара прошла дорогами сурового партизанского быта, неожиданного пленения карателями и тонкой игрой с немецкой военной разведкой в одном из ее подразделений под кодовым названием «Сатурн».

Они были молодыми и любили друг друга, но обстоятельства иногда выше людских намерений и надежд. У них были моменты, когда предательски шевелился в голове жуткий вопрос: жизнь, быть может, не стоит того, чтобы жить, но что с ней еще можно делать? Смерти боятся — на свете не жить. Некоторые стрелялись. Александр и Галина считали такой выход малодушием.

Было время, когда Галю и Александра привязывал к жизни уже после войны тот, кому они служили опорой — их маленький сын Саша — Александр Александрович, или просто Сан Саныч! Но этот момент крепкой семьи разрушили дикие обстоятельства человеческой черствости и равнодушия, в том числе и безразличного чиновничества. И тогда судьба показала им свое переменчивое лицо: плохие дни стали чередоваться с очень плохими сутками. Тонко и мягко звенящая семейная струна вдруг оборвалась. Одни уста и теплом, и холодом дышат. Она с сыном уехала на родину. Козлов за ней не последовал.

Когда его спрашивали:

— Почему не поехал?

Он гордо отвечал:

— Я не хотел сидеть безработным на шее у Галиных родственников. Чужой хлеб рот дерет, да и за чужой счет не купишь почет. А потом я бы никогда не променял Ставропольский край на Саратовскую область. Я считаю, что это было предательство с ее стороны — тихая вода берега подмывает. Но я не намерен ни в чем ее обвинять. Золото испытывают кислотой, а человека — золотом. На ее родине тоже было не золото в те голодные и холодные послевоенные годы.

После бегства от Козлова ее жизнь нельзя было считать счастливой.

Галя по натуре хладнокровная. Даже при горячих обстоятельствах рассчитывала действовать по указке не сердца, а разума, тем более с малолетним сыном. Ум любит простор, а тем более женский ум лучше всяких дум. Она привыкла перед важным поступком помолчать. Никому она своих мыслей не доверяла и закрывалась, как раковина двумя половинками.

Через некоторое время она вторично вышла замуж. Теперь она стала Вепревой, родила второго ребенка. Галя рассказала своему теперь самому близкому человеку (сын Саша был тогда еще маленький) о своем прошлом. Скоро у них родилась дочь. А жизнь текла, как она должна течь в подобных жизненных ситуациях.

Второй муж сходил с ума от ревности из-за редкого звонка Александра или присланной поздравительной открытки, приуроченной к какой-то памятной дате. Наверное, у всякой ревности есть причины. И есть один неписаный закон: «Когда не верит женщине мужчина, не верит он не ей — в себя не верит он…»

Вот уж действительно, измены хранят аромат верности идеалам, а с другой стороны, женщина изменяет, сохраняя верность природе материнства.

В середине 1970-х Галина работала в Балаковской Центральной районной больнице.

В годы горбачевской перестройки Галя совершенно случайно по ТВ увидела документальный фильм об Александре Козлове. В ходе показа фильма шел разговор о немецкой Борисовской разведшколе. И вдруг показали ее портрет — молодой, энергичной, деловой женщины… Она заплакала. Наверное, много чего вспомнилось и хорошего и не очень. А потом, словно развивая тему несостоявшихся планов, подумала: «Невзгоды — это четки, нанизанные на ниточку судьбы. Умные их спокойно перебирают. Мы же разорвали ниточку, и все бусинки рассыпались — собирать не захотели. Куда-то спешили, торопились, да и ниточка оказалась непрочной».

На 70-летнюю Галину смотрела… Галя — открытая, веселая, у которой будет долгая, полная возмущения жизнь, когда она думала о ней в прошедшем времени, и прекрасная — когда ею же она жила и наслаждалась…

* * *

А как складывалась жизнь после Гали у Саши?

Он пристрастился, как говорилось выше, к «зеленому змию» — друзей было много, угощали… Вино, чача, самогон. Умельцев «выгнать самогон» было немало по закуткам Союза — на все руки мастера. Бутылка длительное время являлась эквивалентом оплаты при относительном безденежье за какую-то существенную помощь. Ею платили за вспашку огорода, привоз топлива, пособие при ремонте, рытье колодца и другую услугу или помощь.

Молодого, статного безработного Александра приглашали друзья и знакомые, с которыми он быстро сходился. Не отказывал в просьбах помочь. Они платили граненым стаканчиком… Вся его жизнь в минуты просветления показалась ему бессмысленным кладбищем, в котором люди тщательно закапывали уложенные в роскошные ящики тела отошедших в мир иной. Он видел печальные судьбы увлекшихся горькой отравой знакомых.

Спасла его, как он сам ее называл, «волшебная, воздушная, нежная девушка», с которой они встретились совершенно случайно. Отношения развивались стремительно.

Галя, узнавшая о женитьбе Саши, не могла поверить, что всего через 8 месяцев после их разлуки ее вчерашний муж нашел ей замену. В доме у него появилась молодая хозяйка, скоро ставшая матерью его второго сына. Звали ее Марфа Васильевна, которую он величал просто Майей, а соседи — Васильевной.

Когда Александр с Майей были на концерте художественной самодеятельности, один из чтецов декламировал стихотворение Николая Гумилева «Память», которое он закончил таким четверостишьем:

Козлов надолго запомнил эти слова мужа Анны Ахматовой. После этих строк он почувствовал, как у него раскрепостилась душа. Появилась свобода и легкость в мыслях.

Великое прошлое ушло, возвращать его можно было только изменяя сложившийся, настоящий быт. Перестраиваться желали ум и сердце.

Майя оказалась человеком хозяйственным и с юмором. Когда Александр заговаривал о проблемах денег, не скопленных на старость, и самой старости, она ему отвечала, что знает, как это сделать.

— Как? — ворчал пожилой Козлов.

— Ты говоришь, что делать, если не получается отложить денег на старость? Отвечаю: все просто — отложи пока старость! Смена дня и ночи и дыхание — уже для человека радость. Мысль великая доступна смелым. Мы ведь с тобой не из робкого десятка, — Майя навела порядок в буфете со стеклянными дверцами и стареньком гардеробе с нехитрой одежонкой.

И он при полном уме и ясной памяти до последних дней пытался оттянуть старость в увлечениях, заботах и работах. Так постепенно приходило понимание того, что он превращается в человека, который переставал завидовать и начинал сожалеть об ошибках прошлого.