Мастер големов - Михаил Михайлов

До темноты выйти к башне отряд не успел. Остановились и разбили лагерь на краю леса, которым густо заросли подножия гор. Костя расставил сторожевые амулеты в полусотне метров от лагеря. Теперь любое живое или немертвое создание не пройдет мимо невидимой стены. А как только зайдет больше чем на десять метров в глубь охраняемой зоны, будет атаковано молнией из ближайшего амулета.

– Обращай внимание на эту пластину. Как только она завибрирует и появится едва слышимый звон, значит, кто-то приблизился вплотную к охранному периметру. Чем сильнее вибрации, тем больше размеры гостя. Здесь установлены минимальные параметры на существо чуть крупнее хорька. Как только кто-то пересечет линию периметра, ближайший амулет и эта пластина засветятся, – проинструктировал Костя первого из ночных сторожей. Первоначально все хотели дежурить по двое, но после заверений мага, что амулеты вполне заменяют двух-трех часовых, пост сделали одиночным.

– Смарин, далеко до башни? – чуть позже спросил Маркин проводника за ужином.

– Да почти пришли уже. Лошадей и телеги придется тут оставить, дальше с ними все труднее будет продвигаться. Дорога вверх пойдет и…

– Да какая там дорога, – перебил Смарина один из мужиков, что сидел ближе всех к господину. – Где меньше деревьев да камней – там и дорога. Это ежели бурелома не навалило зимой. Тут давненько никто из наших не ходил, мы вон в той стороне стежку натоптали за камнем для строительства, да и дичь там больше попадается. Только с той стежки до башни еще тяжелее добираться и дольше, уж лучше тут пройдем.

– А сколько придется идти? – задал вопрос маг новому собеседнику.

– И имя свое называй, когда с господином разговариваешь! – добавил Смарин. Попытался придать голосу грозность и суровость, но ничего не вышло.

Рыцарь и ополченец почти синхронно улыбнулись, вогнав парнишку в краску, заметную даже при свете неяркого магического светильника. Юрбик прочит сына на свое место, пытается научить всему, что сам знает, но у ученика пока плохо получается в плане руководства, хозяйственные дела удаются, правда, неплохо, но вот командовать людьми у Смарина не получается.

– Шершень я, ваша милость. Так меня все кличут с детства, а имя свое и позабыл уже.

– Бывал в окрестностях башни, Шершень?

– Бывал, там половина наших побывала. Все сокровища искали, амулеты древние, золото и мифрил, хе-хе. А нашли кости старые, да кое-кто и смерть.

– То есть совсем ничего? А надписи видел? От Хенга я узнал, что там есть некая плита с хорошо сохранившимися словами на забытом языке, – спросил Костя.

– Надписей хватает… и не только на камнях. – Собеседник на мгновение запнулся, потом словно решился на что-то. – Вот посмотрите на это, ваша милость.

Ополченец вытащил из левого сапога прямой кинжал с толстым лезвием и без гарды, только небольшой зубец в качестве упора имелся там, где сильно изогнутая рукоять переходила в лезвие. Маг взял оружие из его рук и внимательно осмотрел. Кинжал выполнен из цельного слитка: ни кожи, ни дерева или кости на рукояти, только все тот же металл. Материал – явно бронза, темная, со странными зеленоватыми прожилками, которые сливаются в одну поверхность, если повернуть клинок под определенным углом. При этом зеленело только лезвие, рукоять же оставалась по-прежнему темной, почти черной. В обухе имелось небольшое углубление, а вдоль лезвия клинка шла вязь букв забытого языка: «Делюсь с Тобою тем, что имею, принимаю от Тебя то, что даешь». От кинжала исходила едва заметная волна магии, уже почти потухшая за годы и века с момента, как он был выкован кузнецом и зачарован магом.

– Ваша милость, что скажете? – полюбопытствовал Шершень, которому не терпелось узнать что-то новое про свою вещь.

– Скорее всего, это жертвенное оружие. Здесь стоял накопитель маны, питающий чары, – Костя щелкнул ногтем по углублению, потом провел пальцами вдоль символов, глубоко вырезанных в бронзе, – а эти слова выполнены из электрона, скорее всего. Да и сам кинжал изготовлен с добавлением этого святого металла.

– Жертвенное? – с гримасой отвращения протянул Смарин и покосился на Шершня. – Вот же мерзость…

Ополченец и сам был не рад тому, что узнал секрет своего оружия, это было видно по его хмурому лицу.

– Вот же драконова немочь… – сплюнул он и с опаской принял кинжал у мага, после чего принялся вертеть в руках, не решаясь убрать обратно за голенище сапога. – Выбрасывать теперь, что ли?

– Оставь. Вся сила от крови и боли жертв давно выветрилась, теперь это просто не очень удобный кинжал с прочным острым лезвием. К тому же против живых существ, тех же чудовищ из Саалигира, он будет весьма неплох. Раны от него получатся болезненными, плохо заживающими, и, скорее всего, от тяжелого ранения такая тварь уже не оклемается.

– Вот это другое дело, – повеселел Шершень. – А то иной раз кишки выпустишь твари какой, потом через неделю вновь с ней же сталкиваешься, а у нее всего лишь свежий шрам на шкуре из-под шерсти проглядывает. Только вот коротковат ножичек-то, – задумчиво произнес ополченец, – таким сложно добраться до монстра и самому целым остаться.

– Разберешься. В конце концов, можно и на древко прикрепить как копье. Я правильно догадываюсь, что нашел ты его рядом с башней, куда мы идем, так? – поинтересовался Марг у Шершня.

– Там, ага. В окрестностях много чего интересного можно найти, только не каждый может находиться долго там. Кажется, что мертвые следят за твоими действиями, ждут, когда ошибешься, нарушишь их запрет, оступишься, и вот тогда они украдут твою душу вместе с жизнью… – сказал Шершень, с каждым словом понижая голос, под конец уже едва шептал.

– Вот такое оружие там встречается? – оживился Костя. – Много?

– Этот нож я под ногами нашел, когда оступился и сбил несколько замшелых камней. Стальное оружие почти все разрушилось, то, что без магии было. А вот бронза и зачарованные вещички вполне себе ничего. Торгашам в городе за несколько лет с мы полсотни амулетов всяческих продали…

– Кха-кха, – громко кашлянул Смарин.

– Да ладно тебе… раскашлялся тут, драконов зад, – с недовольством пробурчал Шершень. – Господин рано или поздно узнает о делишках твоего отца, Смарин, так пусть это сейчас случится.

– И чем же это лучше, Шершень? – поинтересовался Костя у собеседника.

– Ну-у… – протянул тот, посмотрел в глаза Косте, потом потупился, – ну, не знаю… кажется мне просто так… привык я своим чувствам доверять, так вот.

– Кажется ему!.. – зашипел рядом Смарин.

– Тихо, – оборвал его Костя, – еще успеете наговориться. Лучше скажи, что за Взгляд мертвых такой и правила их непонятные.

– Насчет правил не знаю, а вот Взгляд есть. Как только подходишь к башне, так в затылок будто игла втыкается, невозможно там долго пробыть. Смотрит и смотрит кто-то… неживой, – ответил сын старосты и резко передернулся, словно от холода. – А неживых там хватает… костями вперемешку с камнем на метр в глубь земля сдобрена.