Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

Гедимин выложил на верстак шесть миниатюрных золотистых корпусов с торчащими наружу серебристыми проводками.

— Всё по списку, — сказал он. — Наконечники пусть делают сами. Это «ириен», взорваться не должен.

Иджес хмыкнул.

— И когда ты всё успел⁈ — он недоверчиво покачал головой, сгребая корпуса миниатюрных двигателей в открытую нишу скафандра. — Не жалко было ипрона?

Гедимин пожал плечами.

— Зачем он мне? Реактор построен, новых мыслей нет…

В наушниках раздался ехидный смешок.

— Не переживай, Джед. Скучать я тебе не дам, — сказал Кенен. — Бери Иса, инструменты и топай в рубку. На космодроме барк зацепил землю крылом, порвало надвое. Посмотри на месте, что можно собрать из кучи металлолома.

«Tza hasulesh», — беззвучно выдохнул Гедимин. Ехать на космодром по такому заданию ему совсем не хотелось. Развалившийся надвое барк — это была работа минимум на неделю для нескольких бригад, а это значило, что выгруженный вчера плутоний заталкивать в синтезирующий реактор придётся по ночам. Сармат мог выдержать несколько суток без сна, но чем дальше, тем меньше ему это нравилось.

…Когда ремонтники приехали на космодром, вся стояночная полоса была занята медицинскими глайдерами. Часть уехала быстро, остальные стояли, подсвеченные красными маячками, пока их бригады обсуждали что-то с шерифом в кольце «копов» и «федералов».

— Катастрофа, — услышал Гедимин, проходя мимо. — Закрыть космодром…

Ближайший гравитационный батут был оцеплен полицейской лентой, и тягач тащил барк, направляющийся к Земле, к дальнему сооружению. «Пока не закрыли,» — отметил про себя Гедимин, переводя взгляд на обломки барка, рассыпавшиеся по трём полосам. Людей — и живых, и мёртвых — уже извлекли, но грузовые трюмы ещё были заполнены, и даже разрушенный корабль заметно перекашивало — именно на то крыло, которым он чиркнул по земле на посадке. «Вот мартышки,» — с вялой досадой подумал сармат. «Так и есть, куча металлолома. Полторы недели, не меньше…»

…В полвосьмого вечера Гедимин посмотрел на остатки барка, закреплённые внутри передвижного ангара, покосился на часы и махнул рукой.

— Иди за тягачом, — сказал он Иджесу, спускаясь по стене ангара.

Отослав ремонтников под купол, он остановился на площадке, задумчиво глядя на космодром. Кислорода хватало — было ещё полтора баллона, Иджес пока не вернулся, а оставлять его одного с тячагом и ангаром Гедимин не хотел.

Медики давно уехали, оцепление сняли, только за ограждением, в стороне от прохода, прикрытого защитным полем, стоял бронированный глайдер «федералов», а рядом с ними чего-то ждали двое «копов» в тяжёлых экзоскелетах. Гедимин опасался, что они привяжутся к сарматам, но ремонтники прошли мимо них, отделавшись дежурной проверкой личности. «Им не мы нужны,» — думал сармат, отворачиваясь от «копов» и переводя взгляд на мигающую красными огнями площадку на юге космодрома. Мигало там как-то странно — будто из четырёх стандартных площадок на ходу собирали одну, но очень большую.

Красноватые точки в небе появились в ту же секунду, как огни на юге перестали мигать и вытянулись в ровный прямоугольник. Они беззвучно росли, и пять секунд спустя Гедимин понял, что к Луне приближаются мианийские корабли. Два из них замерли в небе, достигнув размеров кулака; что-то мелкое отделилось от каждого из них и продолжило путь. Ещё через пять секунд уже эти шаттлы были размером с кулак, а потом заслонили полнеба.

Они садились медленно, очень аккуратно, впритык к сигнальным огням, — выделенной площадки едва хватило, чтобы два корабля на ней поместились. Это были «рыбы» — гигантские продолговатые корабли с подвижным сегментированным корпусом и расплющенной носовой частью, ослепительно-яркие, быстро меняющие форму. Гедимин смотрел, как они убирают посадочные механизмы и ужимаются, втягивая сегмент в сегмент и подбирая «плавники» и «шипы». «Что-то новое,» — отметил он про себя, глядя на вздутия вдоль корпуса. «Возможно, военное.»

В наушниках раздался свист, и сармат, удивлённо мигнув, развернулся на странный мигающий свет за спиной. Глайдер-тягач, как ему и полагалось в отсутствие атмосферы, подъехал бесшумно, и Иджес уже не знал, как привлечь к нему внимание засмотревшегося Гедимина.

— Теск! Так мы работаем или нет? — недовольно спросил он.

— Разворачивай, я прицеплю, — махнул рукой Гедимин. — Видел корабли?

— Миана? — Иджес посмотрел на огромные шаттлы и настороженно сощурился. — Здоровенные. Не видел таких раньше.

— На них ракеты, — сказал Гедимин, отходя к передвижному ангару. «Надеюсь, это не за мной?» — в груди неприятно заныло. «Я сдамся, если что. Войны ещё не хватало…»

…Первого экзоскелетчика в здании терминала сармат увидел на подходе к «Юйту» — тот, не обращая на ремонтников внимания, выводил из бара человека в жёлтом комбинезоне со значками полицейского-стажёра. Стажёр упирался, но вяло, и горячо, но негромко что-то доказывал. Экзоскелетчик крепко держал его за складку на плече и настойчиво толкал к выходу.

— Ну конечно, курсант Хадад, — донеслось до Гедимина раздражённое ворчание. — Я помню, как наложил взыскание, но совершенно забыл, как его снял. Вот такая вот у меня избирательная память. И нет, успехи на стрельбах не оправдывают дебош на квартире. Нет, то, что вы замазали дырки в стенах, не отменяет взыскание. Жалуйтесь майору, курсант Хадад…

Голос у экзоскелетчика был негромкий, но гулкий, — Гедимин слышал его, когда оба человека ушли за поворот. Иджес, оглянувшись на ремонтника, едва заметно ухмыльнулся.

— У них свои дела, атомщик. Кажется, им не до нас.

В баре не было ни одного «копа», и вообще людей было немного. Дэвид, покосившись на карточку в руке Гедимина, жестом показал, что возьмёт половину платы. Сармат кивнул и отошёл к столу — надо было выставить вокруг отдыхающих сарматов ограждение. Смысла в этих перекладинах, выкрашенных в жёлтый цвет, не было никакого, — с чьей бы стороны ни исходила опасность, пара лёгкосплавных труб и подпорок никого не остановила бы. Однако распоряжение о «наличии и надлежащем использовании» таких заграждений ещё не отменили, и служащие, едва увидев сарматов, пошли за подпорками. Гедимин, отогнав их, сам донёс всё до места. Оно было лёгкое — легче одного твэла, даже без охлаждающего кожуха.

— Чушь какая-то,