Серебряный Ястреб - Екатерина Соболь

Он мечтал быть начальником отдела, а начальник – это и есть тот, кто может вдохновить других, когда они ничего не могут.

– Вы все что-то потеряли, – сказал он. – Мы ошибались, считая, что золото противоестественно, но и вы ошибаетесь. Слава, ты почти десять лет провел там, где час в день сражался или смотрел, как сражаются другие, а все остальное время спал. Уверен, тебе было не очень весело. А та женщина из воспоминаний, помнишь ее? Она умерла после того, как тебя забрали. Умерла от тоски, потому что тебя не было.

– Зачем ты… – ахнула Нола, но Ларри ее не слушал.

Он навис над Славой, закрывая от него свет. У Славы было такое лицо, словно в бою ему нанесли сокрушительный удар и он лежит на арене под крики зрителей, несчастный и проигравший.

– Она испытывала к тебе вот это ваше чувство любви, более сильное, чем к твоей сестре, – холодно продолжил Ларри. – Это логичный вывод – она не смогла оправиться даже ради нее. Она любила тебя, полагаю, больше жизни.

У Славы заледенело лицо, золото на ладонях погасло.

– И кстати, – добил Ларри. – Ты ведь думал все эти годы, что тех, кто станет лучшим игроком года, отпускают домой? Их просто забирали солдатами в ястребиную армию – в победителе уже столько Тени, что он домой и не хочет. Тебе повезло, что сестра тебя не забыла.

Воздух стал холоднее, и Слава удивленно дернул головой – он тоже это почувствовал. Но холод вокруг него сразу рассеялся, и ладони Славы блеснули серебром. Ларри торжествующе усмехнулся. Так он и думал: Тень и золото, смешавшись, образуют эту странную магию, одновременно печальную и радостную. Тебе одновременно очень хорошо и очень плохо, кто-то был дорог тебе и исчез – любовь и ее потеря не обязаны быть по разные стороны магии. Слава медленно выдохнул и удивленно посмотрел на свои ладони.

Ларри услышал позади сдавленный звук и обернулся. Нил сидел на земле, закрыв лицо руками, и трясся. До Ларри только секунды через три дошло, что он плачет: Нил всегда был спокойным и полным надежды, а сейчас уродливо, неумело ревел так, будто у него сердце разрывается. Райлан сидел рядом, приподняв руки, – видимо, хотел утешить, но не умел.

– Я… Я… Простите, – задыхался Нил, не отнимая рук от лица. – Моя мать, она… Она набросилась на Ястребов, когда меня забирали, и ее убили, она тоже меня очень любила, погибла из-за меня, я… Я… Я хотел вернуться домой, но домой – это к ней, а ее нет, нет, и мне так… – Он издал какой-то высокий стонущий звук, и Райлан деревянно обнял его одной рукой и притянул к себе.

– Мне жаль, – без выражения сказал Райлан.

Нил мелко закивал, и воздух вокруг него мягко вспыхнул серебряным – светлый, мерцающий оттенок. Ларри с облегчением выдохнул. Из золотого стрижа получили серебряного. Отлично! Он развернулся к Райлану, но тот люто оскалился, одной рукой похлопывая Нила по плечу.

– Не надо твоих фокусов, я и без тебя умею будить в себе Тень.

– Ой, серьезно? Что-то незаметно, ты все же не настоящий Ястреб. Кстати, твои родичи, наверное, еще где-то в этих землях. Ты их нашел? Уверен, они тебя испугались. Столько лет ждали, когда вернется их милый малыш, а вместо него явился ты.

Кажется, Ларри попал в цель куда более метко, чем рассчитывал: Райлан вскочил с таким видом, будто шею ему сейчас свернет. Ларри не испугался, только сузил глаза, отпугивая взглядом. Нил, хлюпая носом, вцепился Райлану в плечо. Тот с шипением втянул воздух – и от него ударило волной холода. А потом, с усилием повернув голову, глянул на руку Нила на своем плече – и темнота, на секунду сгустившаяся вокруг него, мигнула серебром и рассеялась. Есть!

Ларри обернулся к Ноле, и она шагнула назад.

– Не надо, – пробормотала она, испуганно глядя на него. – Ничего не говори про моего отца. Пожалуйста.

– Он умер, – просто сказал Ларри. – И если бы вы успели донести его до того водопада, он был бы жив. А ты ведь была его предпочитаемым ребенком, да?

У Нолы скривились губы, и Ларри понял, что угадал. Но серебро не вспыхнуло – Нола давно смирилась с потерей, и Ларри решил добить:

– А еще, кажется, ты немного меня любишь. Я делаю этот вывод из того, что в моем присутствии ты волнуешься без объективных причин. Вот только я Ястреб и любить не умею, нас такому не учат.

Щеки у Нолы вспыхнули. Она сжала кулаки, хотела что-то сказать – и не смогла. Ларри подождал, пока воздух вокруг нее чуть похолодеет, и прибавил:

– Но я могу попытаться.

Холод отхлынул и превратился в слабое серебристое сияние. Нола потрясенно уставилась на свои руки. струм торжествующе заклекотал.

У всех на ладонях слабо поблескивало серебро, бледнея с каждой минутой, и Ларри очень надеялся, что оно остается внутри. Но он успел заметить, что серебро у всех разное: холодное, почти белое у Райлана, мягко мерцающее у Нила, едва заметное у Нолы, темное у Славы. Ларри глянул на свои руки: его серебро было идеального серебряного оттенка, как будто свет и тень смешали в идеальной пропорции, и Ларри торжествующе усмехнулся. Ему нравилось быть лучшим во всем.

– А вот теперь вернемся к шагу номер один. – Он потер ладони друг о друга и крикнул: – Эй, покровители стихий! Видали, на что мы способны? Хватит отсиживаться! Слабые людишки хотят дать отпор Магусу, даже ваш приятель Хмырь тут, а вы, великие леса и реки, камни, ветер, трясетесь, как тряпки! Вы вообще хоть на что-то способны?

По верхушкам деревьев прокатился шепот, и из-за пышного цветущего куста выбрался лесовик – неторопливо, будто все это время там стоял. Напугав лошадь, из-под земли откопался Крот-В-Костюмчике. Порыв ветра, прокатившийся по двору, обрел форму и превратился в Ветреницу. Каменный монстр составил мелкую версию самого себя из камешков со всего двора, подкатившихся друг к другу. Ведро с водой для лошади перевернулось, и из него вылезли три водные девы – сначала крохотные, они вытянулись до человеческого роста и уселись в ряд. Из окна во двор выпала тлеющая щепка и выросла в уменьшенную копию покровителя огня: видимо, он прикатился из горящего очага. Все существа выглядели перепуганными и недовольными. Ксенос на случай их гнева спрятался под крыльцо, но в его сторону никто даже не глянул, все смотрели на Ларри.

– Когда ты зовешь, это как бесконечный стук в дверь. Легче открыть, – проворчала Ветреница и хмуро уселась на землю, подобрав юбку. – Что надо? Мы все равно погибнем, воздух весь холодный от Тени.

– Вот. – Ларри показал на лапоть и кувшин. – Подскажете?

Крот-В-Костюмчике достал из кувшина бусину и нежно повертел в руках – она по размеру помещалась ровно в его кулачок. Лесовик подобрал лапоть – большой, человеческий, а две водные девы-близняшки взяли кувшин и с улыбкой зачерпнули воды прямо из себя.

– Я теперь вижу, где они были найдены. Вот какие три стихии стали бы главными, – прошептала Ветреница. – А про меня забыли.

– И про меня, – буркнул каменный монстр. – А ведь в этих землях полно камней!