Янмэйская охота - Роман Суржиков

— Верно, — кивнул Седой.

— И того оружия, что он имел в декабре, уже хватало расправиться со мною. Но он велел своим людям забрать золото и бежать из столицы. Значит, имел цель заманчивее власти. А что заманчивей всего для труса?

— Верно, — повторил Седой.

— Тогда скажите мне, — Худой обратился ко всем, но пристальным взглядом припек парня в шейном платке, — кто же этот бессмертный трус?

Платок вскинул ладони:

— Уволь, Худой. Я же сказал — не знаю. Имею на сей счет размышления, но не имею чем их подкрепить. А без доказательств лучше промолчу.

— С каких пор ты боишься говорить бездоказательно? Раньше слова лились с твоего языка, как молоко из дойной коровы!

— Уже полгода служу тебе. Считай, кое-чему научился.

Худой хмыкнул. Он был недоволен, что Платок темнит, но получил удовольствие, узнав причину. «Кое-чему научился» — приятно. Не каждому дано хоть чему-нибудь научить такого ушлого типа, как этот Платок.

— Ладно, тогда вот что скажи. Подонок уже стал бессмертным?

Парень в платке явно обдумал ответ заранее, но помолчал минутку, чтобы не обесценить слова поспешностью, а уж тогда ответил:

— Думаю, нет.

— Отчего так?

— Во-первых, его люди сильно берегли схему бессмертия. А если б она уже сработала, то зачем ее беречь? Подонок стал бы почти что богом, и никого уже не боялся.

— А во-вторых?

— Больно тихо в мире. Со дня смерти владыки — покой ему на Звезде! — ничего не случилось ни жуткого, ни таинственного. Подонок притих. Ждет, видать, пока бессмертие сработает.

Худой скривился, и отнюдь не от скверного эля.

— Здесь ты неправ. Случились Подснежники. Как нарочно, чтобы выманить мою ватагу из столицы и затянуть в капкан. Это ли не проделка главного гада?

— Нет, Худой, прости. Подснежники — одно, главный гад — другое. Я ездил по городам и селам, много повидал и голодных, и нищих. Вон Седой не даст соврать — на свете хватит обиженных бедолаг, чтобы устроить восстание по-честному, без подвоха.

— Вот только восстание поднялось ровно тогда, как я обосновался в столичке!

— Нет, раньше, в декабре. Просто ты о нем еще не знал.

— А ничего, что крестьянам кто-то подсуетил искровые самострелы? Недовольных полно, тут ты прав, а недовольных с искрой много насчитаешь?

— У мужиков была искра? — поразился Платок.

— Я иногда могу соврать, но не в честной бандитской беседе за столом грязного трактира. Крысеныш по имени Могер Бакли принес им самострелы!

— Х-ха! — улыбнулся Платок. — Коль мы с тобой пьем дрянной эль, как честные проходимцы, то и я скажу без вранья. Знаю я этого Могера Бакли. Он всю жизнь ел с руки Жирного Дельфина… то бишь, с плавника. Ты же не думаешь, что Жирный Дельфин и есть главный гад!

Худой попытался подумать именно так, но не сумел.

— Ты уверен, что Бакли служит Дельфину?

— Праматерью клянусь.

— У тебя нет Праматери.

— Тогда матерью. Дельфин дал искру серпам, чтобы они сделали тебе неприятности. А главный гад здесь вовсе не при чем.

Пока длилась их беседа, за стойкой кабака произошли некоторые маневры. Сперва кабатчик взялся протирать стакан. Он делал это впервые за неделю и явно не стремился к равномерной чистоте всего стакана. Умерил свой пыл сразу, едва добился прозрачного донышка, и смог сквозь него невзначай рассмотреть посетителей. Затем кабатчик трижды хлопнул по стойке, побудив мальчишку-разносчика выбежать из кухни. Кабатчик шепотом выдал мальчишке поручение, тот не расслышал. Кабатчик влепил ему подзатыльник, мальчишка осознал, что понял вполне достаточно, и убежал. Вскоре в зал спустилась хозяйка «Ржавой рельсы». Она была высока, пряма, как жердь, покрыта веснушками и грязно-рыжими волосами, и видом своим заставляла задуматься о подлинном происхождении названия трактира. Кабатчик и с нею поговорил шепотом, после чего хозяйка также ощутила потребность протереть стакан. Убедившись в прозрачности донышка, она ткнула кабатчика в бок. Тот ринулся к столу посетителей, украсив лицо масляной улыбкой:

— Уважаемые гости, не желаете чего-нибудь еще?

Как раз в тот момент Платок оканчивал реплику, и кабатчик услышал про Дельфина, серпов и искру, но ничего не понял. Ответил ему северянин с мечом:

— Дай-ка нам бочонок чудесного эля. Такой вкусный, что нельзя оторваться.

— Правда?

— Нет. До сего дня я мог поклясться, что в жизни не пил ослиной мочи. Теперь не поручусь.

— Эмм… какой уж есть… Может, еще чего хотите? Колбасы? Бобов?

— Мы уходим, — отрезал северянин и поднялся.

Он не сделал ни одного лишнего движения, просто встал на ноги, но кабатчику почему-то стало тесно и даже слегка душно. Следом за северянином поднялись другие и вскоре покинули гостеприимный кабак «Ржавая рельса». Проводив их, хозяйка раздала несколько приказов. Мальчишка убежал искать зазывалу, рыжая хозяйка осталась принимать заказы, а кабатчик вышел на улицу и обратился к прохожим:

— У нас только что выпивал парень, похожий на лорда-канцлера! Заходите, хлебните эля — сами станете как генералы!

А бывшие посетители уже мчались в своей неприметной карете по направлению к Дворцовому острову. Худой скинул капюшон, открыв солнечному свету благородный агатовский профиль. Заговорил без тени развязности, очень вежливо и страшно.

— Сударь Марк, я возьму одни сутки, чтобы проверить ваши улики и доводы. Если вы солгали хоть в чем-нибудь, то поступите благоразумно: покиньте столицу ближайшим поездом и больше никогда не показывайтесь на глаза никому из северян. Но если вы честны, проведите эти сутки с пользой: вступайте в курс дел, готовьтесь принять управление.

Мужчина в платке сглотнул и весь подобрался.

— Тайной стражей, я полагаю?

— Через неделю начнется заседание Палаты. Если Кукловод еще не нанес удар, то заседание даст ему неплохую возможность. Сорок лордов — в одном зале. Один залп Перстов — и Империя рухнет в хаос.

— Понимаю, милорд. Этого не случится.

— Все въезды и выезды должны быть под вашим контролем. Каждый торговец, курьер, путешественник, каждый артист, нищий, вор или бродяга, каждый конь или пес должен быть осмотрен и проверен. Вы лично ответите за каждого, кто въедет в город.

— Так точно, милорд.

— Полиция получила такой же приказ и будет действовать независимо от вас. Два батальона кайров получили такой же приказ и будут действовать независимо от вас и полиции.

— Я не ошибусь, милорд, если скажу то же и о воровской гильдии?

— Не ошибетесь, сударь. О каждой подозрительной личности, въехавшей в Фаунтерру, я узнаю из четырех источников. Вы должны быть первым из них.