Промысел Господень. Летописи крови - Евгений Таранцев

Терцио успеет прийти на помощь чуть раньше Ватека. И застанет в зале одного Дагота, окруженного телами мертвых вампиров.

Терцио останавливается, он выставляет вперед руки с пулеметами и дает приказ открыть забрало. Он хочет смотреть на Дагота своими собственными глазами.

— Бруно, опомнись, прошу тебя! — кричит Терцио и голос его причудливо двоится, не миновав микрофона внешней связи, установленного в вороте «каина». — Зачем все это?

Дагот опускает руки. На время его оружие прячется внутри савана. Та его часть, которая служит шлемом, спрячется в вороте, открывая голову Бруно.

— Не спрашивай меня. Спроси Бога, — коротко отвечает он, — и сам все поймешь.

— Прекрати, пока еще не слишком поздно!

— Уже слишком, Терцио. Ни тебе, никому другому не остановить меня.

— Но чего ты хочешь?

— Закончить все это побыстрее. Поэтому не сопротивляйся и уходи, пока я даю тебе такую возможность. Мне нужен не ты.

— Ты ждешь Яна? Так он скоро будет здесь.

— Отлично! Это именно то, чего я ждал все эти годы. Я и прозрел наконец. И увидел его истинную сущность. Я отомщу за себя. Поэтому не стой между нами, потому что смерть твоя не будет простой.

— Не надо меня пугать, Бруно. Этим ты ничего не добьешься.

— А я думал, твоя душа так же прогнила, как у всех остальных. Но теперь вижу, что ты другой. И скорее всего тоже умрешь, потому что не сможешь отступить. Мне жаль тебя.

— А вот в этом я не нуждаюсь.

Терцио закрывает забрала и начинает стрелять.

Даготу в грудь впивается рой снарядов из спаренных реактивных пулеметов «каина». И им удается остановить напор Дагота. Он падает на спину. Его саван поврежден. Руки Дагота разбросаны в стороны. Он пытается подняться, перегруппировать свое тело, но Терцио не прекращает стрелять. Он наводит ракетницу и выстреливает полный заряд. Шесть тактических мини-ракет устремляются к цели. Волной от взрыва Дагота бросает на стену. Он пробивает ее и вываливается наружу. Терцио вновь наводит пулеметы.

Заваленный под грудой разрушенных перекрытий, Дагот на время теряет сознание. Но Бог, ведущий его, вдыхает в Бруно свежие силы. Саван моментально регенерирует и поднимает Дагота на ноги.

Он входит в зал. Под ногами хрустит каменное крошево. Дагот нагибается, чтобы поднять с пола автоматы. Он стреляет в Терцио, но «каин» крепко держит удар. Пули только высекают искры на поверхности брони, не в силах проникнуть в ее нутро. Терцио тратит секунду, пока «каин» не перезарядит ленты в крюйт-ранце. Он ждет, пока медленная система охлаждения отведет излишнее тепло от ракетницы и позволит использовать ее вторично. Все это время Дагот стреляет по нему. Наконец магазины пустеют и тот использует бесполезные автоматы как метательное оружие. Они свистят, разрезая воздух, один попадает в грудь «каина» и, искореженный ударом, отлетает в сторону. Второй сбивает короткая очередь из пулемета.

Но Дагот уже рядом. Он выстреливает змей и те оплетают одну из рук Терцио. Сила сплетения такова, что сминается толстый направляющий кронштейн, удерживающий пулемет. Сыпятся искры там, где рвется коммуникационная жила, питающая оружие энергией. Терцио отстреливает пиропатрон и наплечник с бесполезной пушкой падает на пол. Теперь рука «каина» свободна. Из вздутий на предплечьях открываются порты, являя свету встроенное лучевое оружие. Алый лазер связывает Дагота и Терцио нерушимой нитью когерентных фотонов. Саван в месте попадания вскипает, коллапсирует его белковая составляющая.

Змеи обвивают шею «каина» и силятся сжать ее, задушить. Но броня не подчиняется, стойко выдерживая напор. Терцио отключает второй пулемет, принимая ближний бой. Освободившейся рукой он перехватывает змей и сдирает их со своей шеи. Дагот выпускает еще одну порцию и обхватывает таз и ноги «каина». Он хочет повалить его на землю, а потом добраться до головы и оторвать ее. Но бой еще далек от своего завершения.

Дагот прыгает вперед. По размерам он сравним с «каином». Оба огромного роста, за три метра. Но «каин» шире. Если Дагот выглядит как переросший гимнаст, то «каин» скорее похож на гипертрофированного бодибилдера. Однако эта диспропорция не мешает им мериться почти одинаковой силой.

Дагот пускает в дело свои ножи. Длинные острия толщиной в одну молекулу скользят по коллоидной броне, оставляя на ней глубокие борозды. Удар за ударом с «каина» слетают куски его кибернетической плоти. Но и Терцио есть что противопоставить смертоносным иглам. Это гидравлические приводы его рук, развивающие давление в сотни атмосфер в точках приложения удара. Такую силу не выдержит даже саван Дагота. Терцио бьет армированным кулаком, метя в грудь Дагота. Тот едва удерживается на ногах. Выбросив еще одну порцию, он старается зацепиться за «каина», чтобы не упасть самому. Терцио безжалостно сжигает их своим лазером.

Но некроинженерия Дагота сложнее механики «Каина-VI». И ее энергия больше, чем у брони Терцио. Это неоспоримый факт.

Дагот восстанавливает равновесие и кидается в объятия «каина». Несколькими взмахами он истончает броню на руке Терцио настолько, что с легкостью отрывает ее.

Боль от потери конечности ослепляет каинита. Он падает на колено, еще до конца не осознав происшедшего. Тут же мощный удар сотрясает его голову. Забрало, способное вынести прямой удар тяжелого орудия, дает трещину. Что-то липкое заливает лоб Терцио, струясь со лба. У «каина» подкашиваются ноги, хрустят суставы неестественно вывернутой второй руки. «Каин» падает на колени. Дагот готов нанести завершающий удар, но голос со стороны отвлекает его.

13

— Стой! Не делай этого!

Дагот останавливается. Его кулак замирает в сантиметрах от головы Терцио.

— Не он тебе нужен!

— Да, — Дагот оставляет разбитого «каина», — ты прав, Ватек. Убить это тело не доставит мне особых хлопот. Но я пришел не за этим.

— Тогда скажи, зачем эта бойня? Зачем столько крови?

— Они не поняли меня. И попытались остановить. Если бы мне никто не мешал найти тебя, смертей бы не было.

— Ты не пытался объяснить им это?

— Смеешься надо мной, Ватек. Что ж, не ты ли учил убивать меня молча? И закрывать уши, чтобы не слышать, как меня молят о пощаде.

— Да, это был я.

— Видишь, каким способным учеником оказался твой пес.

— Ты слишком многословен для убийцы.

— Все проще, чем ты думаешь. Это он говорит моими устами.

— Кто? Мой враг с орбиты? Это ты, Фелиаг? Я прав?

— Нет, упырь, ты, как всегда, поторопился с выводами. С тобой говорит Бог.

— Его нет у меня, Фелиаг. Или Бруно, или любой другой, кто говорит со мной. Так и знай.

— Бог есть у каждого. Но это помнят не многие.

Дагот с легкостью поднимает Терцио и отбрасывает его далеко в сторону.