Девочка с Севера - Анна Трефц

Он лучший друг моего мужа. Он частый гость в нашем доме. Так что поверьте, я имею представление, о ком говорю. Серж всю жизнь испытывал ко мне сильнейшее чувство. Но не любовь, а страх. Он бы с радостью придушил меня еще месяц назад. А теперь, когда я осталась одна, он вдруг завертелся волчком. Что ему нужно?

— Страх? — Александра поразила именно эта информация.

— Долгая история, — погрустнела она. — Видите ли, мой муж — известный бабник. Я знала это всегда. И вышла за него без всяких иллюзий. Просто он был тем, кто нужен женщине, которая желает прожить в комфорте до самой старости. Он моя денежная машина. Я его гордость. Еще бы, красавица жена. У нас был бы хороший союз, но Юра не всегда скрывал свои интрижки на стороне. И не всегда мог обуздать себя. Соответственно, иногда мне приходилось прижимать его к ногтю. Он слабак, поэтому труда мне это не составляло. Я знала всю подноготную его бизнеса, однажды мне удалось скопировать очень важные документы, оглашение которых грозило ему хорошим тюремным сроком. Другими словами, я его шантажировала, и ему приходилось меня слушаться. Кстати, в этих же документах фигурировала подпись нашего дорогого Сержа. Это их обоих выводило из себя. А Серж каждый раз бледнел в бессильной ярости, когда видел меня. Но теперь он, кажется, хочет представить дело так, будто влюблен. Он подбирается ко мне. С чего бы?

— Мне кажется, что Серж чист перед вами. Он действительно вас любит.

— Не думаю. Еще не родилась такая женщина, которую бы полюбил Серж. Поначалу мне казалось, что он влюблен в эту свою певичку — Ирму Бонд. Но когда он свел ее с моим мужем, а главное, позволил тому завязать с ней роман…

Сэр Доудсен закрыл лицо ладонями, чтобы скрыть смятение на лице, и прошептал:

— Вы так спокойно об этом говорите.

— Перестаньте! — воскликнула она. — Я жила в этом много лет. И я была над всем этим. Я твердо знала, что Юра никуда от меня не денется. И я смеялась над всеми ними с их интрижками, любовью и прочим бредом. Я была главной. Я управляла ситуацией, понятно? И плевать мне, сколько раз и с кем спал мой дорогой муженек. Но сейчас меня волнует Серж. И все это началось после смерти той дрянной певички.

— Почему вы так о ней говорите?

— Думаете, жестоко? Но ведь я называю вещи своими именами. Она вечно таскалась с чужими мужьями.

— Вина мужей в том не меньше.

— Странно это слышать от мужчины, — усмехнулась Наталия. — Ирма желала отбить хоть кого-нибудь из этих толстосумов у жены. Ей надоело петь, тем более что делала она это плохо. Рано или поздно это заметили бы. А пока еще мужчины штабелями валились к ее ногам. И она использовала их слабость на полную катушку. Удивительно, но я все никак не могу понять ее секрет. Почему? Что в ней было такого, чего не было… — Она неожиданно осеклась, но потом тихо договорила, поправившись, — …что к ней так тянуло мужчин? Обычная девчонка с периферии. Вы знаете, что она слизала мой гардероб?! Покупала вещи, какие ношу я! В тех же бутиках! Но дальше шмоток дело не пошло. Она же дерево. Ни мозгов, ни воспитания, ни должного образования. Она и разговор-то не могла поддержать. Она просто терялась, не зная ничего. Нонсенс. Ведь таких, как правило, не любят. Таких используют.

Сэр Доудсен понял, что разговор зашел за грань всех приличий, а потому, накрыв ее ладонь своею, миролюбиво произнес:

— Наталия, Ирма — это прошлое. Вам следует забыть об этом. Выкиньте из головы. Какой бы она ни была, она больше не причинит вам боль. А Серж хороший человек. И добрый. Хотя сразу этого и не скажешь. Но поверьте, я наблюдал, как он из грубого болтуна вдруг превращался в человека широкой души. Он умеет дарить людям радость. А это, мне кажется, самое прекрасное в человеке.

Она удивленно хлопнула глазами:

— Вы думаете, он хочет меня поддержать в трудную минуту? Меня?!

— Я понимаю, вас это удивляет…

— Так же, как если бы кролик запрыгнул в клетку с тигром, чтобы протянуть ему лапу помощи. Не смешите меня. — Она вдруг подскочила с несвойственной ей прытью и бойко предложила, — А хотите, я кое-что вам покажу? Посмотрим, что на это выдаст ваш пытливый ум.

Пока сэр Доудсен осматривал нижнюю гостиную, в которую хозяйка приволокла его почти силой, она совсем по-девичьи, абсолютно не соответствуя своему статусу светской дамы, в прямом смысле сверкая пятками, унеслась на верхний этаж. Гостиная походила на ту, которую молодой аристократ и ожидал увидеть, — богатая, вычурная, предназначенная, чтобы поражать приглашенных. Снаружи у дома был лишь ложный фасад, настоящий был тут, среди дорогих гобеленов и китайских ваз, внушительного полотна Матисса, которому позавидовал бы и Лувр, и старинного клавесина, уставленного фарфоровыми статуэтками прошлых веков, словно комод, из чего гость сделал вывод, что на инструменте никогда не играют. Александр усмехнулся. Рояль — этот бесспорный атрибут светских салонов — в России стал немодным. Теперь его место занял не такой внушительный, но зато куда более дорогой экспонат музея музыки.

«Эдак и до органов дело дойдет», — подумал потомок Доудсенов.

Ему не понравился интерьер комнаты. И даже не в безвкусице было дело. Тут не чувствовалась душа хозяев. Словно их не интересовало, чем заполнить пространство. Словно не было у них ни увлечений, ни семейной истории. Главное наполнить каждый сантиметр пространства чем-то дорогим и впечатляющи. Это так не походило на английские дома, где каждый миллиметр площади был заполнен смыслом. Даже в безликих комнатах для гостей, готовых распахнуть свои объятия любому постояльцу, просматривался хозяйский умысел. Александр вспомнил Голубую комнату в своем родном замке. Эта обитель успела за свое существование принять столько знатных гостей, что, зайди они в нее в одночасье, непременно задохнулись бы в тесноте. Кардиналы, епископы, лорды, баронеты, графы… Бывали и принцы, правда, очень давно, тогда замок еще не принадлежал семейству Доудсен. И по сей день она открывается лишь в случае посещения замка очень именитым или дорогим сердцу хозяев гостем. К примеру, лорд и леди Гладхем останавливались в ней, когда привезли свою дочь Беллу в этот дом на бал по случаю ее помолвки с Петром Доудсеном. А Розовая спальня, иначе именуемая как Спальня Смешливой Глэдис, в которой по собственному желанию не решится остановиться ни одна девица во всем Британском королевстве! Ну, разумеется, никакого привидения там быть просто не может. Всему