"Все объекты разбомбили мы дотла!" Летчик-бомбардировщик вспоминает - Георгий Осипов

— А чего же плохого, если я хочу в боях заработать еще один орден?

— Ничего плохого, товарищ Рудь, в этом нет. Некоторые честолюбцы для достижения своих целей стремятся подчинить себе других и славу получить за счет них, а благородное честолюбие — это стремление подчинить себе себя самого и добыть славу для полка и для себя. А вы, товарищ Черепнов, что думаете на этот счет? — спросил Куфта.

— И я так же понимаю. Только Рудь надеется получить почести и радости в будущем, а я хочу получить хотя бы что-нибудь, но сегодня. В этом и вся разница в нашем отношении к честолюбию, — ответил Черепнов.

Вечером, возвращаясь с Калашниковым из штаба полка, встретили летчиков Рудя, Муратова и Архангельского.

— Куда вы направляетесь? — спросил их комиссар.

— Идем посмотреть, как устроились на новом месте оружейницы, — ответил Муратов.

— Смотрите, молодцы, это же ваши подчиненные! — предупредил их Калашников.

Эти ребята не задумывались, куда могут завести их ухаживания за оружейницами. Как и многие летчики, они глубоко заблуждались, полагая, что на фронте, когда они каждый день рискуют жизнью, они свободны за свои похождения.

Но наши девушки-оружейницы не довольствовались только их дружбой, признаниями в любви и излияниями страстных чувств. Каждая, как женщина, задумывалась о будущем и «плела свою паутинку».

Наконец, горючее подвезли, и нам поставили задачу поддержать наступление наших войск бомбардировочным ударом по скоплению автомашин и живой силы противника в Миллерово.

В середине дня полк восемью самолетами, преодолевая противодействие зенитной артиллерии, бомбил скопление войск у станции Миллерово, уничтожив пять автомашин и один паровоз[122]. Потеряв базовые аэродромы Морозовск и Тацинская, немецко-фашистское командование для снабжения окруженных войск под Сталинградом создало новые аэродромы для транспортных самолетов у станций Зверево, Каменск и Лихая, начало выгрузку снабженческих грузов на этих станциях и перевозку их транспортными самолетами окруженной под Сталинградом группировке.

16 января мы получили задачу сорвать воздушные перевозки противника, для чего в течение дня уничтожать эшелоны и грузы на станции Зверево и самолеты на аэродроме рядом с этой станцией.

Первой взлетела вторая эскадрилья под командованием Гладкова для удара по эшелону на станции. Через час во главе первой эскадрильи вылетел я.

При подходе к цели мы обнаружили два разгружающихся эшелона. Один вагон горел, и несколько вагонов было разрушено. На аэродроме стояло пять транспортных самолетов и три рулили.

— Смотри, командир, как хорошо поработала эскадрилья Гладкова! — сообщил мне Желонкин.

Я предлагаю Желонкину ударить по эшелонам не хуже.

— Боевой! — командует Желонкин.

Выдерживаю курс.

— Бомбы сброшены, семь попаданий в эшелоны и штабели грузов[123].

— Посмотри, командир, какой взрыв и пожар возникли после нашего удара! — сообщает Желонкин.

На развороте наблюдаю большой пожар, возникший на станции после нашего удара, и облако от взрыва.

Но еще больше поразило меня то, что на аэродроме стало уже одиннадцать транспортных самолетов и два заходили на посадку.

— Впереди ниже большой транспортный самолет, — докладывает Желонкин.

— Атакуем! — подаю команду летчикам, со снижением устремляюсь в атаку и открываю огонь. За мной открывают огонь и ведомые летчики. Но слишком короткая атака. Транспортный ФВ-198 резко разворачивается и уходит на Ворошиловград. Преследовать его мы не стали, так как сами летели без прикрытия своих истребителей.

На основе разведданных о посадке транспортных самолетов на аэродром Зверево после возвращения быстро сформировали группу из шести исправных бомбардировщиков под командованием Черкасова для удара по самолетам на аэродроме Зверево.

К моменту выхода группы Черкасова на цель на аэродроме находилось уже тридцать транспортных самолетов. В результате удара на аэродроме было сожжено два и повреждено четыре транспортных самолета[124].

На обратном маршруте группа встретила немецкий четырехмоторный транспортный самолет Хе-177. Черкасов его атаковал, но без видимого результата.

После посадки летчики, окружив Черкасова, возбужденно обсуждали безрезультатную атаку Хе-177.

— Надо было его преследовать и атаковать последовательно по одному или парами! — азартно утверждал Рудь.

— Мы не истребители, — возражал ему Черепнов.

— Когда атакуете фашистские бомбардировщики, вспоминайте иногда про своих товарищей штурманов и не будьте честолюбивыми эгоистами, — негромко заметил штурман, старший лейтенант Волков.

— Почему это «эгоистами»? — возмущенно спросил Рудь.

— Потому что во время атаки вы, летчики, прикрыты от ответного огня с самолета противника броневой перегородкой, а мы — штурманы — беззащитны. Сидим перед вражескими пулеметами, как на балконе, — ответил Волков.

— Командование требует срывать вражеские перевозки в район окруженной под Сталинградом группировки, и мы и впредь будем атаковать любой вражеский самолет, обнаруженный в воздухе, а насчет огня — это уж кому как повезет, — резюмировал спор Черкасов.

За ужином комиссар эскадрильи Калашников, обсуждая итоги боевой работы задень, сказал:

— Черкасов смело выполняет боевые задания и дает отпор любым проявлениям трусости.

Я спросил Калашникова, кто у нас проявляет трусость.

— Черепнов и некоторые штурманы считают, что нам не следует атаковывать встреченные в воздухе транспортные самолеты и бомбардировщики противника, — ответил Калашников.

Я сказал ему, что надо будет разработать тактику этих атак, и тогда никто возражать не будет. А когда эта задача возникает неожиданно в воздухе, то приходится импровизировать, и не всегда удачно, это мне стало ясно, когда в очередном боевом вылете я тоже не сумел сбить транспортный самолет противника.

17 января с утра эскадрилья под командованием Гладкова снова нанесла удар по транспортным самолетам противника на аэродроме Зверево, уничтожив пять самолетов Ю-52[125].

После взлета группы Гладкова командир полка приказал мне послать экипаж летчика Рудя на воздушную разведку аэродромов и по передвижению войск противника с бомбардированием обнаруженных объектов в районе Артемьевска, Сталино, Ровеньки. Подготовив экипаж Рудя к вылету, я со старта наблюдал за выруливанием и взлетом его самолета.