Канализация, Газ & Электричество - Мэтт Рафф

— Заткнись, пожалуйста, и затемни окно, — ответил Сальваторе, — телевизионная революция во имя галактической свободы продолжается.

Извини, Эхо… — Фрэнки воображал, как будет потом все объяснять. — Прости, я вышел из душа и услышал в бассейне плеск, я выбежал, даже фен не выключил, и выронил его из рук… Что значит «Почему вдруг у фена такой длинный провод?» Мне нравится мобильность.

— Будь добр, товарищ, — повторил свою просьбу Сальваторе, — спецэффекты и без того дикостарые, а из-за солнца они вообще выглядят погано.

— Не гони лошадей, — ответил Фрэнки. Он нажал кнопку на подоконнике, стекло помутнело, и бассейн стало не видно. В телевизоре Люк Скайуокер на СИД-истребителе строчил лазерным огнем; Сальваторе радовался, а Фрэнки побрел куда-то в поисках дешевых электроприборов.

— Хо-хо! — ликовал Сальваторе, — теперь у империалистических сил нехилые проблемы!

НЕСКОЛЬКО ХОРОШИХ МАЛЬЧИШЕК

Если бы действительно можно было умереть из-за разбитого сердца, Оскар Хилл давно бы уже кормил собой маргаритки, поскольку, по его собственным подсчетам, он опоздал с рождением по крайней мере на полвека.

С тех пор как прапрадед Оскара познакомился в Лондоне во время Первой мировой с лордом Баден-Пауэллом[155], все мужчины клана Хиллов становились ярыми вожатыми бойскаутов.

— Несколько хороших мальчишек, — сказал отец Оскара Стэнли, когда сыну было всего семь лет. — Достаточно найти несколько хороших мальчишек, поставить их на путь истинный, и ты, считай, сослужил своей стране службу, которой можешь гордиться.

Этот разговор состоялся на парадном крыльце усадьбы Хиллов в сельской Индиане, где, за исключением того, что все американские флаги были огнестойкими и выдерживали температуру до 3000 градусов по Фаренгейту, вполне мог еще тянуться 1950 год. И вполне могло бы статься — если бы только Оскар не уехал из родного городка, — что удалось бы найти какой-нибудь способ отвратить призрак перемен еще на одно поколение. Но пение сирен огромной восточной метрополии заманило и его, и, перебравшись в Нью-Йорк, Оскар увидел, что XXI век окопался получше войска кайзера Вильгельма на Сомме[156].

Как твердо верил Оскар, спад популярности скаутского движения в Америке начался в 80-х. Как раз в те десять лет, когда Скаутская федерация решила вступить в борьбу с повсеместным снижением уровня грамотности, добавив в «Руководство бойскаута» несколько картинок и цветных графиков. После этой модернизации последовала и усиленная реорганизация системы знаков отличия, в ходе которой привычное «знание леса» проиграло бой более современным «навыкам существования в пост-индустриальной среде». В 90-х провели государственное квотирование доступа в лесопарки, и в качестве альтернативы старомодным вылазкам в лес на выходные стали пропагандировать нечто под названием «городские походы с уроками выживания»; каждый, у кого была хоть толика ума, догадался, что до забвения осталось лишь несколько шагов. Вскоре последовал и окончательный удар: в 2001 году — в том самом, когда Оскар Хилл снял первую квартиру в Нью-Йорке, — было объявлено, что скауты-«волчата», скауты-малышки, бойскауты, герлскауты, «хранительницы костра» и «следопыты»[157]объединяются в единую интегрированную организацию для всех полов и возрастов.

Кончились хорошие мальчики. Не сослужить больше службу, которой можно будет гордиться.

И вот через двадцать два года после Падения безутешный вожатый бойскаутов Оскар Хилл вел группу, состоявшую в основном из девочек — девочек! — не по бескрайнему девственному лесу и не по отрогам порфироносных вершин, а по замусоренному переулку бруклинского квартала с тяжелой промышленностью. Скаут-орел[158]Мелисса Планкетт торила путь, размахивая перед собой самодельным счетчиком Гейгера; прибор показывал, что источников смертельно высокой радиации поблизости нет. Скауту-звезде Обри Дентон повезло больше: образцы земли, которые она выскребла из трещин в асфальте, отличались высокой концентрацией свинца, ртути и других тяжелых металлов, все они, с ликованием объявила она товарищам, при попадании в организм и участии в процессе метаболизма, вызовут тяжелый рак. Скауты первого класса Пегги Кейтс и Люсинда Мендес уже слишком устали, так что это заявление их не впечатлило, зато они оживились, когда Мелисса заметила на крышке треснувшего бака для биологических отходов трехголовую белку. Когда зверек шестью глазами уставился на Оскара, тот кивнул.

— Ага, — сказал он, — да уж, вот до чего дожили.

Замыкал шествие Обли Воттлз, неженка.

Формально Обли являлся мальчиком, но Оскар его в расчет не принимал. Во-первых, он заявлял, что родился в Москве, штат Пенсильвания, а Оскар отказывался верить, что в Америке есть такой город. Во-вторых, его пухлость, пробор посередине и круглые очки в тонкой оправе придавали ему поразительное сходство с Теодором Рузвельтом[159]. Только не с молодым Рузвельтом, когда тот атаковал с «Мужественными всадниками» высоту Сан-Хуан и мог бы стать хорошим скаутом, а уже со взрослым, потолстевшим Рузвельтом, который хоть и стал президентом, но ярко демонстрировал, как может обрюзгнуть хороший мужик. К тому же он напоминал Оскару и о собственной пухнущей талии — вожатый носил 46-й размер и продолжал раздуваться, чего себе не прощал.

Отряд завернул за угол склада и наткнулся на то, что они приняли за брошенную разбитую машину. На самом деле это ржавое корыто, «шевроле» 16-го года, принадлежало Фрэнки Лонцо. Мелисса Планкетт тут же начала проверять раму на предмет распадающихся изотопов, Обри Дентон соскребла с пассажирской дверцы немного краски, чтобы выявить степень окисления, а Пегги с Люсиндой вскрыли багажник в поисках интересных зверушек. Черт бы вас побрал, — думал Оскар, с ненавистью глядя на то, насколько эффективно и легко дети все это делают, — черт бы вас всех побрал, вам бы корзинки плести или на вечеринки с танцами ходить, а мне нужны бойскауты…