Академия Ранмарн - Елена Звездная

— Киен, а почему… ты такой добрый?

Очередная усмешка, и совсем спокойное:

— Учитывая твое состояние… А что мне еще остается?

И едва я поверила, что все опасения напрасны и все будет хорошо, как Шао начал медленно ко мне наклоняться с недвусмысленными намерениями. Поспешно сделала шаг назад и нервно заявила:

— Инор Шао, мне кажется недопустимым…

Тяжелый, полный раздражения вдох, после которого Киен шагнул ко мне и угрожающе произнес:

— Ты повторно нарушаешь четвертый пункт, Эля, где ясно сказано: «Лирель Манире обязуется прилюдно оказывать знаки внимания и расположения Киену Шао».

Схватила ртом воздух и внезапно выдала:

— Прилюдно… а здесь обучающиеся!

Как оказалось, к нашему разговору прислушивались… все, и, судя по всему, последние две фразы расслышали тоже все…

— Маноре Манире, ваше заявление следует рассматривать как прямой намек на то, что мы не люди? — Инор Райхо рассмеялся, невольно заулыбались и остальные ведущие.

Атакующие не улыбались, ни один. Но продолжали стоять на стоянке и наблюдать за бесплатным представлением с участием знающей. Киен оглянулся и внимательно посмотрел на Райхо, после чего тот побледнел и невольно сделал шаг назад, а Шао… Быстрым движением схватил мою руку, глядя в мои перепуганные глаза, ласково поцеловал дрожащие пальцы и только после этого произнес:

— Тебе нужно взять вещи из преподавательской? — Я кивнула, и он добавил: — Жду.

И едва Киен отпустил мою руку, я быстро, стараясь ни на кого не смотреть, направилась ко входу в академию. Уже пройдя в двери, услышала:

— Шао, теряешь квалификацию. С каких это пор ты позволяешь девчонке тебе отказывать?

И это снова был инор Райхо!.. Мысленно простонав, все же осталась стоять, не в силах уйти, не услышав его ответа.

— Райхо, — насмешливый голос Киена звучал негромко, но отчетливо, — речь идет не о девчонке, а о моей спутнице! Осознай раз и навсегда! Это первое, и второе — иной раз стоит признать правоту женщины… Сейчас Лирель была права. — А затем со смехом добавил: — Я же не виноват, что твоя рожа настолько отвратительна, что отбила желание у моего цветочка поздравить своего спутника с повышением.

Ведущие расхохотались, а затем я услышала взволнованный голос Саньки:

— Спутника? Ты сказал спутника? Уже действительного? И какой контракт?

— Традиционный, — спокойно ответил Киен. — Агейра, ты расслышал?

Но вместо Агейры снова заговорил Санька:

— Этого не может быть…

Тишина в ответ, и снова голос Саньки:

— Этого не может быть, Шао! Для традиционного контракта требуется не менее трех лет, комиссии отбирающих и связующих, тестирование читающих души, генетическая совместимость должна быть проверена, это просто немыслимо… Ты… как такое возможно, Шао?

Я не услышала ответа Киена, вероятно, он просто молча смотрел на Саньку, не считая необходимым что-то объяснять. Да и что ему объяснять — он из семьи Шао, семьи, приближенной к таару Иргадему. Санька тоже ведущий, но он такой, как мы все, а Шао… Киен Шао знает то, о чем не догадываются таларийцы. Киен Шао живет на отдельной планете, там, где есть игрушки и растут деревья. Киен Шао уже командующий «Алым клином». Но если мыслить объективно — Киен Шао достоин столь высокого положения, он сильнейший в своей выпускной группе, он истинный ведущий, он лидер, способный нести ответственность. Способен ли на такое Санорен Эстарге? Наверное, все же нет. Киен лучший, и хранящий Адан прав — Шао станет новым тааром, и он будет достоин этой великой чести. А я… так случилось, что я буду рядом с ним, и мой долг быть верной спутницей великого сына Талары.

Вот только Санька не желал понять очевидного и пытался бороться там, где битва давно была проиграна, договоры подписаны и вступили в силу… И я услышала его полные гнева слова:

— Эль всего девятнадцать, Шао! Ты… ты!.. Она не женщина, она наивный ребенок, она… Умная — да, талантливая — да, и как знающая она такая, слов нет, но она ребенок! А ты…

— Договаривай, Эстарге! — Резкий голос Киена заставил вздрогнуть даже меня.

И Санька не смог сказать то, о чем думали все. Санька хорошо знал меня и хорошо знал Шена, и вероятно, он был единственным, кто понял больше остальных… а сказать не смог. И с трудом выговорил:

— Да ты хоть знаешь, о чем Эль всегда мечтала? Ты хоть понимаешь, чего ты ее лишаешь?! Да она соплюшкой была ниже стола, а уже мечтала быть знающей! Эль, она… она знающая… всем своим существом… — Голос Саньки становился все тише, но внезапно он громко, не скрывая ярости, добавил: — Ты ведь даже понятия не имеешь, что у нее отнял, Шао!

Тишина, а затем прозвучал ледяной голос Киена:

— Эстарге, раньше нужно было думать!!!

— Шао, — Санька снова говорил тихо, — это все равно что поймать птицу и сломать ее крылья. Ты сломал! Гордись собой!

Я нашла в себе силы войти в преподавательскую раньше, чем Санька направился в академию. Приблизилась к своему месту, села… Устало посмотрела на живые цветы, которые подарили мне дети… Мои дети… Санька прав, теперь у меня сломаны крылья… И хранящий Адан тоже прав… Но Санорен говорил о прошлом, а инор Адан, пусть и жестко, заставил задуматься о будущем. Какое оно у меня? Я буду спутницей ведущего… А потом у меня появятся дети, и я стану их любить, как моя мама… И постараюсь, чтобы их мечты исполнились… как делала и моя мама… А потом буду смотреть на то, как мечты моих детей разобьют?! Как сейчас видит все это мама… Пустая преподавательская пошатнулась, а я продолжала сидеть, глядя на цветы…

Дверь тихо ушла в стену, на пороге стоял Киен.

— Эля, — голос его был нежным, — сладенькая моя, идем.

— Киен, — не было сил встать, — я буду тебе плохой спутницей, Киен…

Ведущий спокойно подошел ко мне, наклонился и заставил смотреть на себя, потом тихо, но уверенно проговорил:

— А это уже мне решать, Эля. Идем!

«Отныне твои желания не имеют значения! Ни желания, ни стремления, ни надежды! Твоя задача — сделать все, чтобы Киен Шао был счастлив». Вы правы, хранящий Адан, как и всегда… Вы правы!

Поднялась, обняла ведущего и услышала его полный облегчения выдох, а затем меня сжал в объятиях Киен и ласково поцеловал волосы…

— Эстарге мне только что такую лекцию прочитал, — внезапно признался Шао, — и знаешь… После его слов я о многом задумался, только поздно уже…

— Почему? — невольно замерев, спросила я.

— Ты читала третий пункт? — Впервые Киен говорил так виновато.

— Да… — И мне было очень больно, только говорить об этом я не буду…

— На этом настоял отец, — Киен сжал меня сильнее, — это было единственное его условие… Тогда я не понимал, почему для него это так важно, теперь понимаю… Если бы не третий пункт, я бы отпустил тебя… возможно. Мучился бы, рычал от боли, но отпустил… или дал время. А теперь поздно!