Лезвием по уязвимости - Дина Серпентинская

За осень Алле удалось скопить приличную сумму, чтобы в начале декабря, в бум, купить автомобиль. Сначала она хотела, как Маринка, участвовать в торгах на японском аукционе, привязанном к курсу доллара. Но с подорожанием валюты автоматически произошла переоценка и в рублях, поэтому выкупать автомобиль с аукциона стало невыгодно. Оставалось два варианта: крупнейший рынок подержанных «японцев» на Зеленом углу, где еще держались старые цены на старый завоз, или частные объявления. Алла рассматривала оба варианта, но в итоге нашла частника через «Фарпост». Тот продавал «Ниссан» 2006 года выпуска, чтобы отхватить машину поновее, и очень торопился.

Алла не гналась за шибко продвинутыми моделями, поскольку бюджет был ограничен, да и первый автомобиль, по ее убеждению, не должен быть навороченным, дорогим. Водитель новичок, еще учится, допускает массу ошибок, возможны аварии, и техника должна быть такой, какую не жалко разбить, а, набравшись опыта, можно пересесть на модель подороже. Алла имела на все про все четыреста тысяч рублей, но со всеми техосмотрами, страховками и расходниками могла рассчитывать на триста шестьдесят. Частник просил за свой «Ниссан Скайлайн», оттюнингованный под гонки, триста восемьдесят тысяч и не хотел сбавлять ни копейки, объясняя, что для «Скайлайн» таких характеристик это адекватная цена. Но Алле удалось сторговаться до трехсот шестидесяти пяти. Продавец пошел ей на уступки, поскольку понимал: через неделю-другую и на Зеленке поднимутся цены, да и привлекательные модели разбирали первыми. На Зеленку съезжались со всей России, и с каждым днем (если не с каждым часом) выбор становился все меньше.

Спонсор деньгами не разбрасывался, свыше обозначенной суммы не давал и никаких подарков не дарил, но Аллу все устраивало. Если бы не он, она копила бы на иномарку года три, откладывая по десять тысяч в месяц, и то при зарплате в сорок тысяч, чтобы хватало на аренду и еду. А с ним собрала сумму за осень, и жаловаться ей было грех.

Кризис коснулся и Киселева. Как оказалось, не на одном лишь депутатстве держалась его «дольче вита». Он занимался поставками мебели и имел сеть магазинов, но с ростом валюты повысилась закупочная цена, а сбыть подорожавшие столы и стенки стало сложнее. Потребительский спрос падал, ведь это не предметы первой необходимости, не еда и не лекарства, которые востребованы всегда, вне зависимости от котировок.

Алла опасалась, что рано или поздно это спонсорство накроется. Киселев разведет руками и скажет, мол, много кушаешь, пока. Она ломала голову, куда вложить рубли, пока не прогорели, и совершила крупную покупку, о чем ни капли не жалела.

«Я всегда смогу продать машину и выручить как минимум ту сумму, за какую ее взяла. Этих денег хватит, чтобы прожить во Владике восемь месяцев, не работая и снимая квартиру не дороже двадцати тысяч,– подсчитала она,– а если уехать к родителям в село и не тратиться на съем жилья, то и подавно, этих денег хватит на пару лет. Так что не пропаду».

Но она понимала, что не вернется в родное место никогда. Мало кто предпочтет шумному и интересному Владивостоку, где жизнь бьет ключом, село за пятьсот километров на север, где жизнь едва теплится, старики доживают свой век, а молодежь валит кто куда. Страх перед будущим заставлял ее рассматривать подобный вариант, но на деле до его реализации не дошло бы. Пока что с депутатом было гладко: он не скупился и, как обещал, переводил на карту кругленькую сумму. Они встречались на квартире в центре города. Алла ездила к нему как на работу, без особого удовольствия, но и неприязни не испытывала, ко всему относилась ровно, но с подогревом в денежном плане, и так продолжалось уже два с половиной месяца.

Иногда она задумывалась о моральной стороне вопроса, но быстро находила оправдание себе. Для нее было успехом стать чьей-то содержанкой, а цель одна – скопить как можно больше денег на безбедное существование. Вложиться в недвижимость или открыть свой бизнес, стать обеспеченной единицей и самой выбирать мужчин. А тогда уже и строить из себя приличную даму и на вопрос о прошлом заявлять: «Я всего добилась сама!» А если и найдется тот, кто попрекнет ее прошлым содержанки, то добавить с пафосом: «А все благодаря уму. Или вы думаете, так просто удержать успешного мужчину? Смазливенькой мордашкой и красивым телом? Вы ошибаетесь: все, что я имею, досталось мне благодаря уму». Она была довольна своим статусом и, отдавая дань времени, считала, что это и есть путь успешных женщин в России. Тех, кто улыбается с глянцевых обложек и пишет пафосные блоги в соцсетях; тех, кто путешествует по экзотическим уголкам планеты и демонстрирует наряды от кутюр. Но в отличие от восторженных дурочек, которые их боготворят, мечтая пойти по их стопам и окрутить олигархов, она действовала с холодным расчетом. Понимала, что ее красивая жизнь целиком и полностью зависит от прихотей покровителя, и старалась эти прихоти удовлетворить. Что-то умела сама, а что не умела – подсказывал интернет. Даже нашла курсы эротического массажа, далеко не дешевые, но с обучением решила повременить: деньги требовались на другое.

Кстати, ей удалось помириться с Яной. Подруга долго не отвечала на звонки, но все-таки сменила гнев на милость и согласилась встретиться, поговорить. Алла извинилась за те резкие слова, призналась, что подруги ближе нет, и Яна, выслушав ее, простила. Они продолжили общаться, даже сходили один раз в кафе, но что-то в их общении изменилось, и навсегда. Яна стала закрытой, переживаниями не делилась и говорила лишь на отвлеченные темы: мода, погода, новости Владивостока. В какой-то момент она забылась и начала рассказывать о переписке в интернете, но вовремя опомнилась, оборвала рассказ на полуслове и вернулась в панцирь.

«Вот так. Одно неосторожное слово разрушило все, что строилось годами»,– признала Алла, глядя на подругу, в безуспешной попытке ее разговорить.

–Как дела на работе?– спрашивала она.

–Нормально, работаю,– отвечала ей та.

–Как соседка по квартире?

–Да как обычно.

–Не задается?

–Нет.

–Как твой сайт знакомств? Какие еще кадры попадались?

–Да никаких.

–Ну ты даешь… – и Алла не удержалась,– ты все еще в обиде на меня?

–Да нет…

–Ты не такая, как обычно, я же вижу! Мы столько не общались, и хочешь сказать, вообще нет новостей?

–Мне действительно нечего рассказать,– пожала плечами подруга,– все события моей жизни – это дом-работа, работа-дом. Я сижу на одном месте, никуда из Владика не выезжаю. Что интересного может произойти в моей серой, скучной жизни? Ничего. Ладно, мне пора.

Она расплатилась и встала из-за стола. В ней не было обиды и презрения; весь вечер она шутила, улыбалась, но ни слова о себе, ни жалоб на проблемы, которыми при первой ссоре попрекнут. Впрочем, и жизнью Аллы она почти не интересовалась. И даже спроси она, в ответ получила бы ту же историю о работе в несуществующей фирме с доходом, позволяющим жить на широкую ногу при аренде недешевого жилья, когда одна квартира съедала двадцать тысяч в месяц. Но Яна не спрашивала, и правильно: правду ей никто бы не сказал!