Сцены страсти - Дина Джеймс

– Дело не только в этом. Нас связывает нечто гораздо большее.

Она облизнула пересохшие губы.

– Ты так считаешь?

В его взгляде появилось раздражение, но предательский орган напрягся и увеличился в размерах.

Полуприкрыв глаза, Миранда протянула к нему руку.

– Иди сюда, Шрив. Ложись рядом со мной. Когда он медленно повернулся, его лицо выражало непокорность. Но тело отреагировало помимо его воли. Он бросился на постель и обнял Миранду.

– Черт возьми, – простонал он, – ты соблазняешь меня.

Она зажала ему рот рукой, когда он хотел поцеловать ее.

– Верно. Разве у меня был не самый лучший в мире учитель?

Он хотел возразить, но она удержала его, прижав руки к его груди.

– Выслушай меня. – Слова прозвучали тихо как дуновение ветра. – Только выслушай. А потом мы займемся любовью.

Он застонал, слегка отодвигаясь от нее. Она легла на спину, сложив руки на груди. Ее поза напомнила ему Джульетту в гробу.

Миранда медлила, подыскивая слова. Наконец она решительно вздернула подбородок.

– Мой отец был капитаном кавалерийского полка. Его убили индейцы сиу и надругались над его телом. В пургу я пошла в полковой госпиталь, чтобы увидеть его тело.

Он в ужасе посмотрел на нее.

– Одна?!

Она повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты не понимаешь. Я не из любопытства пошла взглянуть на тело отца. Я не была глупым ребенком, решившим в последний раз взглянуть на дорогого человека. Я знала, что душа моего отца покинула его тело. Но то, что сделали с ним сиу, было доказательством его храбрости. Они не хотели, чтобы их заклятый враг вкушал радости рая на небесах. Конечно, я в это не верю. Но они верят. Должно быть, они очень его у-уважали. – Энергично заморгав глазами, она отвернулась.

Его теплая рука легла ей на плечо.

– Миранда, я не знал…

– Мы с мамой покинули форт Галлатин в разгар зимы. Тогда я не понимала, почему мы так поспешно уехали. Теперь понимаю. Должно быть, моя мать боялась полковника Уэстфолла. Но когда он пришел и сделал ей предложение, она вышла за него замуж. Она должна была плюнуть ему в лицо! – выкрикнула Миранда, сжав кулаки.

– Миранда! Солдатам платят за то, что они воюют с индейцами. Когда мужчины воюют, они погибают.

Она не слушала его, но когда она вновь повернулась к нему, ее голос уже обрел силу. Когда Миранда закончила свой рассказ, Шрив крепко сжал ее плечо и легонько встряхнул ее, пытаясь вызволить из того ада, в который она погружалась.

– Мне не следовало убегать. Я должна была остаться и удержать ее. Она не должна была выходить замуж за человека, который убил ее мужа.

– Ты не знаешь этого. Тот человек, который рассказал тебе об этом, мог быть просто сумасшедшим. Не забывай: это были только его слова. А суд, как ты говоришь, оправдал Уэстфолла.

Она опять напряженно посмотрела на него.

– Да, у меня нет доказательств. Но настанет день, когда я найду способ заставить его признаться во всем.

Шрив покачал головой.

– Оставь эту затею. Не трать время понапрасну. Он никогда в этом не признается. Он ведь не дурак.

– Может быть, он и не дурак, но он признается. Я заставлю его. И благодаря тебе, я знаю как. – Легкая улыбка мелькнула у нее на лице.

Шрив с недоумением посмотрел на нее.

– Он – это Клавдий, моя мать – Гертруда. А я – Гамлет. Не Офелия. Да, я играла ее – недалекую, глупую, слабую. Как я ее презираю! – Ее жаркая речь удивила его. – Нет, я не Офелия. Я – Гамлет. А «зрелище – петля, чтоб заарканить совесть короля».

Привет сестре любимой.[25]

– «Что не выйдет? Лишь натяни решимость как струну, – и выйдет все».[26]– Миранда прижалась к Шриву. Его лицо, темное от грима, возвышалось над ней. Она положила голову ему на плечо.

Публика затаила дыхание.

Ее руки потянулись к его густым локонам. Он наклонил голову вниз, и их губы встретились. Поцелуй был таким долгим, а разыгранная страсть такой убедительной, что по залу пронесся восторженный гул.

Добившись желаемого эффекта, она высвободилась из его цепких объятий и отошла в другой конец сцены. Там она резко повернулась, предоставив зрителям возможность увидеть ярко-алую подкладку ее плаща, сверкнувшую как пламя в темноте. Вытянув длинный палец с кроваво-красным ногтем, она начала объяснять, как они уничтожат ничего не подозревающего короля Шотландии.

Ее голос был ужасен в своей настойчивости, своей решимости.

Шрив произнес свою реплику; его лицо отражало в равной мере ужас и восхищение. «Лишь сыновей рожай». Он прошел в центр сцены, чтобы произнести роковую клятву убить своего кузена.

Она пошла следом, ее горящие голубые глаза следили за ним, на губах блуждала улыбка. Она была похожа на огромную кошку с острыми зубами, ждущую свою жертву. Поднявшись на три ступеньки на возвышение в глубине сцены, она остановилась. Ее рука по-хозяйски погладила резной подлокотник трона.

Шрив повернулся к ней, поднялся на те же три ступеньки с другой стороны трона. Они посмотрели в глаза друг другу. Казалось, искра пробежала между ними. Публика затаила дыхание. Потом он резко привлек ее к себе и поцеловал, грубо, чувственно. Она ответила ему с таким же самозабвением. Как два коварных хищных зверя, они извивались в объятиях друг друга. Потом он отступил. Они оба взглянули в зал. Ее лицо было отражением чувственного возбуждения и желания. Его – жестокого властолюбия и похоти.

– «Идем к гостям и будем веселиться. – Он подхватил ее на руки. – Пусто ложь сердец прикроют ложью лица».

Первый акт закончился; занавес опустился. Несколько минут потрясенная публика сидела неподвижно, потом разразилась бурными аплодисментами.

За кулисами Шрив опустил Миранду на пол.

– Ты слишком медлила. У тебя были чересчур большие паузы. Я уже подумал, что мне придется говорить твою реплику вместо тебя.

– Ты напрасно беспокоился за меня. Ты вступил слишком быстро. Надо дать им время осознать то, что я сказала. Они ведь не знают пьесу так хорошо, как знаем ее мы.

Он угрожающе нахмурился.

– Ты дала им слишком много времени. Они уже начали скучать.