Маневры - Азк

— Ну вот, мы уже знаем с кем имеем дело.

Пока, Михаил блистал своей эрудицией уже другие мотоциклисты шустро подскочили к дамбе и остановились, сбившись в кучу. Они торопливо умывались, с удовольствием брызгая водой на пыльные лица, поглядывая прищуренными глазами на другие машины и приближающийся бронетранспортер.

Сейчас все повторялось один в один как и с передовой группой разведки. Командир противника видимо решил, пока все относительно спокойно, дать несколько минут отдыха своим людям, пока есть такая возможность.

Офицер, не обнаружив ничего подозрительного и успокоенный следами в пыли, от мотоциклов предыдущей группы, повелительно закричал и энергично замахал рукой своим подчиненным и те, моментально бросив умываться, всей толпой рванули к стоящей у обочины дороги технике. Дружно затарахтели двигатели мотоциклов, грузовиков и прочей техники и немцы безбоязненно помчались поднимая густой шлейф пыли, через дамбу на подъем к лесу, а у меня появилось мимолетное чувство зависти, которое я и выразил вполголоса: — Суки, с удобствами воюют, бля… Но мне было уже не до этих бесполезных рефлексий, передовые мотоциклисты уже быстро приближались. У нас с Третьяком было все готово к открытию огня.

По складывающейся обстановке получалось, что этих шустрых комрадов необходимо пропустить по дороге дальше в тыл и пока не трогать. Как раз на этот случай было выделено два пулеметных расчета с трофейными МГ, которые расположились в окопчиках, за упавшими соснами напротив поворота дороги. По идее, эти пулеметчики должны пропустить мотоциклистов, дав им уйти за поворот, тогда когда начнется основной бой те не смогут поддержать своих огнем — у них не будет прямой видимости. Это и была основная задача этой пары. И позицию им подобрали удачную, в случае какой неожиданности, они могли подержать пулеметным огнем и нас.

И взаправду говорят: нет ничего хуже, чем ждать и догонять… Наконец колонна немцев поднялась по затянутому подъему от дамбы, миновала опушку и полностью втянулась в лес. Вся засада терпеливо и наверняка матюкаясь, ждала от меня сигнала на открытие огня. Замыкающий броневик с антеннами медленно вполз в прицел КПВТ. Самая важная для всех нас цель. Если мы ее не уничтожим буквально в первые секунды, то почти наверняка м не доживем да завтрашнего вечера. Бодаться с целой моторизованной дивизией одним взводом и одной батареей это полный и однозначный пиз...ец… Всем. Без исключения. Когда перекрестье прицела уперлось в середину броневика, я нажал кнопку электроспуска. Опалив лицо, загрохотал крупнокалиберный пулемет башни. Отчетливо было видно как очередь прошила серый, мышинного цвета корпус бронемашины, вчистую снеся антенну радиостанции. «Вот и отлично! Теперь можно и порезвиться.» Мой сигнал был слышен и понятен для всех. Звонко затявкали сорокопятки, пехота дружно палила залпами, а пара трофейных пулеметов самозабвенно рвала брезент грузовиков.

Несмотря на полную внезапность нападения, не меньше половины немцев смогли шустро залечь на противоположной обочине и открыли ответный огонь. И вот именно для такого случая был приготовлен им наш сюрприз. На самых высоких соснах над противоположной обочиной сидели три самых толковых курсанта с пулеметами, которые как в тире расстреляли оставшихся в живых немцев.

Грохот этого боя внезапно прервался. В первое мгновение наступившей тишины, я растерялся и меня посетила дурная мысль: «Это что все? Их вдвое. Если не втрое больше!!! Что же делать?». А могучий рефлекс, намертво вбитый в подкорку моего мозга, уже дал ему команду и охрипшим от жажду горлом я заорал: — Доложить о потерях!

И пошла отражаясь лесным эхом:

— Чернобай!

— Я!

— Воронихин! — А в ответ тишина. И опять: — Воронихин!!!

— Убит Воронихин, прямо в голову!

С другой стороны нашей засады была такая же картина — кто живой, а кто убит. И еще повезло тем кто ранен, может и выживут...

И только после выяснения потерь, я отдал приказ предельно осторожно произвести зачистку, обязательно страхуя друг друга и не оставляя за спиной живых врагов. Прошло буквально пара-тройка минут и люди ожили, где-то недалеко послышались неестественно громкие и возбужденные голоса.

Уцелевшие бойцы стали оказывать посильную помощь раненым, а убитых оттаскивать на небольшую полянку рядом с обочиной и приводили себя в порядок. Еще через несколько минут доложили — восемьдесят семь убитых немцев и один живой офицер, правда без сознания. Это немного успокоило и одновременно обрадовало: все таки убитых у немцев намного больше. Все таки великая вещь засада! Приободрился и оттого, что несмотря на уже третий бой машины, БТР и орудия — все они оказались целыми. Казалось, что всё закончилось, одержана победа.

***

Эйфория от завоеванной с трудом победы, была жестоко обломана плотной пулеметной стрельбой в нашем тылу.

«Еханный бабай! Какой же я поц! Как я мог забыть про этих еб...ых байкеров!!!»

Буквально за несколько мгновений сформировалось решение дальнейших действий.

— Кирилл! Кирилл твою мать! Ты где?

— Тут я, тут, товарищ капитан!

— Всех наших, в наблюдение на опушку! БТР с экипажем на дорогу, мордой в тыл! И пулей!!! — И набрав полную грудь воздуха заорал:

— Всем слушать мою команду! — Убедившись что большинство людей прекратили суету и смотрят на меня. — Первое. Противник в нашем тылу. Второе. Всем найти укрытие и скрытно занять его. Третье. Без команды не стрелять. Четвертое! Ис-пол-н-н-ять!!!

Удивительное дело, что командирский пендель, животворящий делает!!! Бойцы зашуршали, и через тридцать секунд никого не было видно. Еще через минуту, по кювету, на малых оборотах подъехал Рамзан и занял удобную ямку, так что над дорогой выглядывала только башня. Так получилось, что я и командир батареи укрылись с одной стороны дороги, а Миша Третьяк с командиром стрелкового взвода с другой.

В наступившей тишине, сзади негромко порыкивали на холостых моторы «семидесятки», а где-то спереди за поворотом доносился звук мотоциклов, который постепенно нарастал.

«Еще секунд двадцать-тридцать и все... вперед» — обреченно, но и одновременно зло подумал я. И тут произошло неожиданное. Работу немецких двигателей стало не слышно. «Что за черт?».

Подняв к глазам бинокль, спустя несколько секунд, через мощные линзы, увидел как качнулись несколько веток у поворота и на меня уставился фриц тоже с биноклем. «Пипец! А немцы не дураки, ой не дураки! Это что получается? Услышав за спиной у себя что идет бой,