Гвардия в огне не горит! - Юрий Корчевский

У Ильи идея возникла: взять «языком» командира самоходки, экипаж вырезать, чтобы не шуметь. У командира наверняка карта должна быть, да и сам в качестве «языка» многое рассказать об обороне сможет. Сейчас действовать? А если тягач в самый ненужный момент подъедет? Штурмовое орудие на базе танка Т-III, пушкой воспользоваться не сможет, поскольку лишено хода, а поворотной башни нет. На тягаче пушки нет, как и пулемёта. У экипажа и орудия, и тягача на вооружении пистолеты. Шансы взять есть.

Самоходчики, как будто дразня, ушли в избу. Илья принял решение быстро:

– Парни, поодиночке к самоходке, укрыться за забором. Приготовиться работать ножами. Командира экипажа не трогать, остальных в расход!

Один разведчик пополз к деревне, через несколько минут – второй. Да, ловко получается, даже Илья, знающий о разведчиках, не увидел их на снегу. Первый уже забора достиг, Илья последним пополз. Вот уже штурмовое орудие. Передний каток по правому борту разбит. На немецких танках и самоходках он является ведущим и направляющим, а на советской бронетехнике ведущий каток – задний, менее уязвимый. Илья видел, как ремонтные бригады устраняют такие повреждения в полевых условиях за час-полтора. Тем более у «штурмгевер» запасные катки приторочены к броне.

Илья через щели в заборе осмотрел двор. Справа изба, слева – хозпостройки: амбар, коровник, дровяник. Судя по тому, что двери распахнуты, живности там уже нет. Оккупанты сожрали или вывезли в фатерланд. А ведь удобное место для засады и нападения. Неожиданно открылась дверь, вышел танкист. Судя по красной физиономии, пьяненький. Прошёл в дровяник, вернулся с поленьями дров в избу. Как же, печь подтопить – замёрзли.

– Парни, в дровяник, поодиночке, ползком.

Главное, чтобы из окон не увидели. Цепочкой в дровяник перебрались. Из избы выскочил немец, поёжился, справил малую нужду прямо у крыльца и в избу вернулся.

– Вот гад! – чертыхнулся Манков. – Небось в своей Германии себя цивильно ведёт.

Снова хлопнула дверь, из избы в дровяник засеменил немец. Илья показал Панкратову, что за притолокой стоял, жест, понятный всем, – ребром кисти по шее провёл.

Немец в сарай вошёл, сделал шаг, за ним разведчик возник, ударил сверху в подключичную ямку ножом. Немец даже не вскрикнул, упал. Двое разведчиков его под руки подхватили, оттащили в дальний тёмный угол, забросали пустыми мешками. Манков ногами пыль сгрёб на пятна крови. Через четверть часа на крыльце появился ещё один самоходчик:

– Гюнтер! Гюнтер!

Ага, звал того, что убит. Не услышав ответа, сам пошёл в дровяник. Илья снова показал Панкратову жест – режь. И второго убили тихо, оттащили к первому. Манков спросил:

– Сколько человек в экипаже?

– Материальную часть противника знать надо, Манков! – прошипел Поветьев. – Четверо! Двоих минусовали, в хате двое.

– Командира взять живым! – напомнил Илья. Послышался рёв мотора, звук явно приближался.

– Поветьев, за мной в избу! Остальным сидеть в сарае. Если немцы подъедут и в избу пойдут, действовать по обстановке – ножами или пистолетами, но это крайний случай.

Илья рванулся к крыльцу, за ним Поветьев. Илья на ходу из кармана пистолет вытащил, затвор трофейного «Вальтера РР» передёрнул. Выстрел в избе приглушённым получится, а подъезжающий тягач рёвом мотора всё заглушит.

На крыльце Илья ногами постучал, вроде снег отряхивал, дверь распахнул. Маленькие сени, за ними дверь в саму избу. Поветьев дверь распахнул, Илья пистолет вскинул. Один немец за столом в шёлковой нижней рубахе, второй в расстёгнутой курточке. Шёлковое бельё носили только офицеры. Илья выстрелил в голову танкисту в курточке. Брызги крови попали на лицо и рубашку офицера. Он в ступор впал, таращил глаза и начал икать. К нему подскочил Поветьев, вытащил из кобуры пистолет, в свой карман определил.

– Свяжи его и рот заткни.

Связали руки брючным ремнём, вытянутым из шлёвок галифе убитого. В рот затолкали кусок полотенца.

– Виктор, стереги!

Илья выскочил во двор. Рядом со Stug III остановился тягач, из которого выбрались два немца в комбинезонах, явно технари, не вояки. Один гаечным ключом постучал по боковой стенке рубки повреждённой самоходки. Второй что-то сказал, оба весело заржали. Один направился к избе. Вошёл в калитку, успел сделать пару шагов. За немцем Манков возник, ударил ножом под левую лопатку. Немец упал. К нему подскочил Валиев, татарин казанский. Вместе с Манковым уволокли убитого в дровяник. Второй ремонтник обошёл подбитую самоходку, задержался на несколько минут у повреждённого катка, покачал головой. Подошёл к тягачу, открыл железный ящик сбоку, достал здоровенные ключи, кувалду. Потоптался, закурил сигарету. Вероятно, ожидал, когда вернётся второй ремонтник. А того всё нет. Докурив, сплюнул, тихо ругаться начал и направился к калитке. Сообразить ничего не успел, как убит был, и тело перекочевало в дровяник. Илья на часы посмотрел. Пятнадцать часов. До темноты ещё верных два часа. Шальная мысль мелькнула – вот бы на тягаче поближе к озеру. До Яново, деревушки у озера, верный десяток километров, места глухие. Позиции немцев по обеим сторонам озера. К озеру можно не подъезжать, бросить тягач за пару километров. Подумав, отверг соблазнительную мысль. Разведгруппа и пленный просто не влезут в тягач. Семь человек в тесном отсеке не поместятся, там и экипажу в четыре человека тесновато. Решил отсидеться часок в тёплой избе. Немцев хватятся не скоро, до темноты уж точно.

Разведчики – народ разбитной. Пока ждали сумерек, успели съесть всё съестное, что нашли в избе, а немцы запасы имели приличные. Выпивку не тронули, но аккуратно перелили в свои фляжки вместо воды. Как начало смеркаться, вышли из избы, пошли гуськом по своему следу. Перед тем как выйти, позволили офицеру надеть свою форму, чтобы не замёрз да кашлять не начал. Илья нашёл в хозяйском чулане старую простыню, вырезал ножом посредине отверстие, нацепил на самоходчика. Получилось вроде пончо. Зато белого цвета, маскирует.

Где шли, местами ползли, но к замёрзшему озеру подобрались к полуночи. Кое-где виднелись полузасыпанные следы от группы, когда ещё к немцам шли. По ним же и двинулись.

Озеро узкое, вытянутое. Ночью на фоне снега в маскировочных костюмах разведчики с тридцати шагов не видны. Почему и откуда мина прилетела, Илья не понял. Когда летит снаряд из пушки, его не слышно, скорость сверхзвуковая. А миномётная мина летит медленно, её даже видно в полёте и слышно. Илья звук характерный заслышал. Сам упал и немца ногами подбил. Другие разведчики тоже попадали. Снаряд бы тонкий лёд пробил и взорвался подо льдом, не причинив вреда. А мина взорвалась, едва коснувшись ледяного панциря. Большая часть осколков немцу досталась, его изрешетило. Ещё одного разведчика убило. Илья, лежавший за немцем, не получил ни одной царапины, но был контужен. Из обоих ушей кровь текла, не слышал ничего, кроме звона в голове. Сам идти не мог, его раскачивало, как пьяного. Двое разведчиков волокли за маскхалат тело убитого разведчика, ещё один вёл под руку Илью. Лучше вести – ноги Илья переставлял, чем нести или волочить. Илье обидно. Одна мина, выпущенная то ли немцами, то ли нашими, наверняка наугад, поскольку других не было, а сколько бед натворила! Ничего, главное – жив.