Темная тайна инкуба - Наталья Юрьевна Кириллова

ни балы, ни красивые наряды, ни роскошь родового поместья. Здесь она превратилась бы в жену обычного… скажем, торговца, достаточно состоятельного, чтобы жена его ни в чём не нуждалась, но слишком занятого, чтобы часто обращать на неё внимание. Да и вы поняли, что… наигрались. Потому что сначала любовь-любовь, желанное дитя… а потом орущий младенец и замученная женщина с претензиями. Удовлетворять вы их не собирались и решение леди вернуться к мужу встретили с тайной радостью и облегчением…

— Что за гадости она говорит? — резко повернулась ко мне Радана. — Почему эта мерзкая ведьма то и дело сравнивает тебя, меня и маму… нас всех с игрой?

— Потому что так оно и есть. Как сказал кто-то из классиков Светлой стороны, мир — всего лишь одна огромная сцена театра, а те, кто её заполняет, либо актёры, либо декорации.

Тьма опустилась ниже, нависла над террасой пульсирующим куполом.

— Да как ты смеешь…

— И что это она затеяла? — инкуб на подхвате наконец смекнул, что дрыгаюсь я не оздоровления ради.

Не раздумывая, я бросилась к Хильберту. Радана дёрнула отца в сторону, уводя с моего пути, но целью моей был отнюдь не старший инкуб.

Расстояние между нами невелико, преодолеть его можно за считанные удары заполошно бьющегося сердца.

Ни Радана, ни Хильберт наперерез мне не кинутся, ибо понимают, что чревато.

Дерек тоже — он трусоват, не полезет на рожон без поддержки и уверенности, что не получит отпора.

Остаётся лишь дух-дворецкий, равнодушно приступающий к исполнению приказа.

Тьма дрогнула, изогнулась и потянула свивающиеся спиралями щупальца к Виту, готовая пронзить висящее в воздухе тело. Я вскинула руки, подпрыгнула и схватила фамильяра прежде, чем тьма обрушилась на него. Бережно прижала ощущающееся почти невесомым тельце к груди и с разгону налетела на балюстраду. Меня перегнуло через неё, но, к счастью, не настолько сильно, чтобы перевалиться по другую сторону ограды.

Затем в спину что-то ударило, будто мне вослед швырнули целый валун и, главное, попали. Перед глазами потемнело, дыхание перехватило, волна боли накрыла с головой. На мгновение меня втиснуло в балюстраду, словно та невидимая рука, что раньше держала Витьку в воздухе, теперь давила мне на спину, и тут же отпустило, позволяя ослабевшему, оглушённому болью телу кулем свалиться на плиты. Рядом со стуком упала задетая мной трость. Дышать тяжело, лёгкие, казалось, размазались тонким слоем по рёбрам, сердце резко замедлилось, стуча неровно, с опозданием. Мир надо мной то темнел, то светлел, то вновь наливался сумраком, и я никак не могла взять в толк, это из-за тьмы вокруг или моё зрение не проясняется? Чёрные щупальца неохотно, с явным неудовольствием оставляли меня в покое, вытекали из меня, скользили змеями по террасе и поднимались обратно к куполу.

Я-то живая, со мной Джентри соединиться не сможет, как бы того ни хотел его хозяин.

— Что она сделала? — прозвучал надо мной удивлённый голос Дерека.

— Всё испортила, — зло прошипела Радана. — Опять.

Где-то поблизости раскатисто гремел гром, что-то звенело, и темнота густела на глазах. Плиты вздрагивали, купол изгибался под причудливым углом, то опускался так низко, что, того и гляди, рухнет, придавит незримой тяжестью своей, то рвался на тающие лоскуты.

— Это я вижу…

— Раз видишь, так сделай что-нибудь!

Радана была в светлом платье, под стать отцу… значит, то белёсое, отчаянно жестикулирующее пятно слева и есть леди.

Тёмное справа — Дерек.

А где Хильберт?

— Не, Рада, я на такое не подписывался, — инкуб указал на что-то, невидное из моего положения.

Балюстраду вижу… соответственно, в той стороне, куда потыкал Дерек, должно находиться окно гостиной… и Стражи.

— А-а, то есть как ведьму отыметь безнаказанно, так ты первый побежал, аж штаны дымились, а как помочь моему папе в трудной ситуации, так тотчас в кусты?

Надо же, какой лексикон пошёл. Не зря леди в Нодкраде время проводила, не зря…

— Отец твой сказал, что всё будет быстро, надо лишь несколько часов в камере перетерпеть… но о разборках между Стражами речи не шло. И уж поверь, Раданушка, лезть я в них не намерен.

Кошачье тело на моей груди вздрогнуло, потяжелело резко.

— Дерек, стой! Дерек! Чтоб тебя…

Очертания фамильяра поплыли, вылепляясь в нечто непонятное, потемнели и в воздух, раскинув крылья, поднялся иссиня-чёрный ворон. Радана взвизгнула, отшатнулась, но ворон, хрипло, неуверенно каркнув, полетел за Дереком. Я вытянула руку, нащупала валявшуюся рядом трость. Магия еле теплилась внутри, скованная, оглушённая ударом тьмы, и на возможность сопротивления с её помощью я не особо рассчитывала.

— От тебя одни неприятности, глупая ведьма, — бросила в сердцах Радана, наклонившись ко мне. Зелень очей нехорошо блеснула, едкое, злое очарование защипало попавшей в глаза мыльной пеной, царапнуло сознание острыми коготками. — Ты всегда, всегда появляешься там, где тебя не ждут, и лезешь туда, куда не просили. Уводишь моего кандидата, досаждаешь моему папе, даже этому дураку Дереку не дала сделать то, ради чего его наняли. От тебя всего-то требовалось привести в цитадель фамильяра, но и тут ты…

Сжав древко покрепче и собрав остатки сил, я приподнялась и ударила леди тростью. Девушка ничком повалилась на плиты, и я рухнула рядом с ней.

Глава 16

Сражение стражеской тьмы я благополучно пропустила.

И поимку Дерека крылатым Витом.

И вообще смутно понимала, когда и чем всё закончилось. Вроде и в сознании была, и в то же время окружающий мир нет-нет да норовил исчезнуть, провалиться во тьму без звуков и ощущений. И когда он возвращался, то неуловимо менялся, становился светлее, шумнее, суетливее.

Все говорили. Много, громко и подчас разом, а Вит, не меньше остальных ошарашенный новой формой, ещё и мысленно трещал без перерыва, создавая в моей бедной головушке невообразимую какофонию.

Хильберту было не по силам справиться с тремя Стражами — даже при поддержке големов. Не то чтобы предполагалось иное, скорее удивляло, почему он вовсе вступил в открытое сражение с теми, кто моложе, заведомо сильнее и превосходит его числом. Поэтому битва надолго не затянулась и завершилась куда быстрее, нежели показалось мне с моим рваным восприятием действительности. Хильберт, его дочь и не успевший далеко уйти Дерек отправились в камеры на нижнем уровне, а меня перенесли в спальню, где со всеми предосторожностями уложили на кровать, тщательно осмотрели, убеждаясь, что я не пострадала, и дали выпить какой-то горькой настойки, после которой меня вырубило.

Зато во сне сразу стало тихо…

На какое-то время точно.

«Инушка…»

Жаль, ненадолго.

«Инушка-душа, проснись. Хватит дрыхнуть, новый день на дворе».

Неохотно приоткрыла глаза и посмотрела на знакомую кошачью мордочку.