Некромант на страже человечества. Том 2 - Никита Клеванский

он поднялся на ноги. Его одежда сгорела, а на обугленную плоть налипла корка песка. Он осмотрелся. Сражение уже прекратилось, а от его Каравана осталась лишь платформа и разбросанные там и тут трупы.

Его взгляд скользнул по Горгане. Та безвольно сидела, склонив голову к открытой ране на груди. Не знаю любил ли в самом деле эльф орчиху или всего лишь забавлялся с ней в свободное время, но, когда он посмотрел на меня, в его глазах я не увидел ничего хорошего.

— Сдавайся! — с гордо поднятой головой потребовал Уман, перейдя на понятный противнику язык. На его ладони крутилась готовая сорваться в полет фиолетовая сфера.

— И что будет? — грустно усмехнулся Элельвед. — Оставишь мне жизнь?

— Обещаю отпустить на все четыре стороны.

Послышались удивленные шепотки. Я же подумал, что скорей всего Уман и сам уже знатно выдохся. Все-таки ему приходилось одновременно с боем держать под контролем монстра одного с ним уровня силы. Не исключено, что демонстрируемое сейчас заклинание могло быть последним. Или около того.

Элельвед не стал отвечать. Вместо этого он собрался с силами и без каких-либо финтов и уловок побежал на противника. По прямой. С занесенной для удара катаной, светящейся Межмировой Энергией.

Уман швырнул чары в эльфа. Ими оказалась уже знакомая мне фиолетовая ловчая сеть, которой в детстве молодой сын мэлэха пытался заарканить меня с сестрой и Леушем. Черт, как же давно это было! Вот только теперь заклинание выглядело куда надежнее, объемнее, да и к тому же летело не в пример быстрее.

А Элельвед даже не пытался увернуться. Лишь в последний момент он остановился и взмахнул катаной, порождая голубую волну.

Но целился он не в Умана, сетку и даже не в меня.

Развернувшись всем корпусом, эльф потратил свою последнюю атаку на Трицебыка! И его умение угодило ровнехонько в место, где Госгоски сорвали костяную пластину, и начисто отрубило монстру ногу.

— Не-ет!!! — запоздало крикнул Уман, когда спеленатый магией Элелевед без сил рухнул на землю.

А следом начал заваливаться и ревущий от боли Трицебык.

Причем прямо на меня.

— Ходу! — завопил Ефим. Он закинул Ольку на плечо и припустил прочь.

Сбегать у него хорошо получалось. Это я с детства помнил. Самому же мне едва хватало сил, чтобы приподняться на локтях и попытаться встать. Получилось. Но только слишком медленно. А потому, будь я одни, то непременно превратился бы плоский некромантский блин. Вот Некрономикон бы обрадовался.

К счастью, мои спутники не растерялись и не забыли того, кто спас их из рабства. Они дружно подхватили меня под руки и сделали большой синхронный прыжок. А уже в следующую секунду вся платформа вздрогнула, когда на нее рухнула многотонная туша, и даже укрепленные магией доски не выдержали, разлетевшись в щепки.

От платформы словно кусок откусили. Ну и еще несколько колес слетели со своих осей и покатились в разные стороны. Как будто бы довольно легко отделались. Странный выбор для финальной атаки поверженного мэлэха.

Однако Уман так не считал. Побледнев не хуже похоронных тапочек, он подскочил к ревущему от боли монстру, но сделать со страшной раной ничего не мог. А потому прекратил его страдания, закинув Огненный шар прямо в широко распахнутую пасть.

— Я что-то не понял. — проговорил я, поблагодарив товарищей за спасение. — А где крики радости? Мы же победили.

— Он убил нас всех… — пробормотал ни чуть не менее бледный Ефим. — Клятый эльф всех нас прикончил! Как теперь выбираться из Диких Земель?

И он крепко прижал к себе по-прежнему безмолвную Ольку.

Глава 26

Сражение завершилось бесспорной победой караванщиков Умана, однако не было ни криков радости, ни поздравлений, ни даже намека на улыбки успешно завершивших операцию кочевников. Лишь мрачные серые лица с печатью обреченности и опасливые взгляды по сторонам — на бесконечные волны барханов и дюн. За каждой из которых могла скрываться смертельная опасность.

Элельвед знал куда бить. Лишь достигшие ступени Развития могли позволить себе путешествовать по этой области Диких Земель с пешей скоростью. Но зачастую и они не отказывали себе в возможности ускорить процесс перемещения с помощью какой-нибудь подчиненной твари. Желательно еще и способной оказать боевую поддержку в случае нападения местных монстров.

А потому, коварный эльф, осознав, что надежды на победу нет, решил забрать с собой в могилу и повергших его собственный Караван людей. Чертова нелюдь!

Теперь перед сильнейшими караванщиками стоял нелегкий выбор: либо бросить более слабых товарищей и со всей доступной скоростью мчать к ближайшему городу, либо двигаться всем вместе, но с неиллюзорным риском навсегда остаться среди бескрайних и безжалостных песков. А может и в желудке удачно пообедавшего двуногими монстра. Что, по сути, одно и то же.

Я бросил взгляд на скованного магией мэлэха. Страшный ожог покрывал половину его тела, но Элельвед не стонал и не просил помощи — он с мрачной улыбкой на сведенном судорогой от боли лице взирал на своего пленителя. И в глазах его читался вызов: «Что ты теперь будешь делать, поганый маг? Как поступишь? Да, я проиграл, но и тебе победы не видать! Сдохнем вместе!».

Так и хотелось подойти и пнуть ему по наглой харе, вот только для этого придется пошевелиться. Я же предпочел бы лечь и поспать часиков эдак дцать. Да кто же мне позволит?

— Леон, представляешь? — радостно провозгласил все еще поддерживавший меня Балалай. — Мы с Казаном стали Освоившими! Прямо во время сражения! Вдруг как накрыло, как понесло, и ух! — он сделал рукой жест, будто поймал в кулак пролетавшую мимо муху. — Теперь даже дышится по-другому!

— Не знаю как ты, а я стал Освоившим прямо перед боем. — с деланной небрежностью сообщил подпиравший меня с другой стороны Казан. — Так что запоздал ты, слабачок.

— А что сразу не сказал?

— Да расстраивать не хотел.

— Ты? Не хотел расстраивать? — Балалай рассмеялся. — Ври дальше, сопатка Нетра. Сам-то себе хоть веришь?

— Себе я всегда верю. И тебе советую. Должен же из нас двоих хоть кто-то нести в этот мир истину. Пусть этим кем-то буду я. У тебя все равно не получится.

Балалай отмахнулся, но светиться от счастья не перестал. И я его прекрасно понимал. Сам отлично помнил ощущение эйфории, накрывшее меня по достижении первой ступени. Такое ни с чем не спутать. Пусть порадуются