Окольцованная птица. - Вера Копейко

— Печально, сегодня это для меня далеко, по времени. А так… хоть на край света…

— Этот поезд не идет на край света.

— Я не с поездом на край света, а с тобой. — Он ткнулся носом в ее нос. — Ну, давай скорей свой пальчик. Видишь, края колечка не запаяны и не будет жать, правда?

Она протянула руку, пальцы слегка дрожали.

Он взял ее за мизинец и медленно надел кольцо на палец.

— Это… вальдшнепиное, — удивленно прошептала она, испытывая странное чувство.

— Ты видела его у меня дома. Помнишь, когда в первый раз… ко мне залетала в комнату.

Она засмеялась и поднесла кольцо к глазам.

— Но… но… там не было этой даты, — сказала Ульяна, и теперь она могла определить охватившее ее чувство. Так чувствует себя окольцованная птица. Ее сердце билось неровно, нервно, по ее лицу Купцов понял, что происходит с ней.

— Я хочу, чтобы эта дата была нашей с тобой датой. Ты понимаешь? Видишь, день, месяц, год. Это — сегодня.

Она подняла на него зеленые глаза, сощурилась.

— Так что же, я напоминаю тебе окольцованного вальдшнепа?

Он улыбнулся, наклонился к ней и поцеловал в нос.

— Лети, летай где хочешь, но ты моя. Понимаешь?

— Но я тоже должна тебя окольцевать в таком случае!

— Чуть позже, Улей. Чуть позже… Я хотел сделать это, провожая тебя в Лондон, но я сам уезжаю…

— Надолго?

— Я вернусь в один день с тобой. — Он улыбнулся. — Но тебя встретят. Я распоряжусь.

— Спасибо.

Она не снимала это кольцо ни днем ни ночью. Она поедет с ним в Лондон, и все обомлеют, когда увидят, что у нее есть еще одно кольцо, но она никому его не отдаст.

Ульяна не узнавала себя. Если раньше ей поскорее хотелось уехать на конференцию и она ждала этого события как самого большого и невероятного приключения в жизни, то теперь эта поездка казалась помехой. Она лениво ворошила страницы собственного выступления и мечтала поскорее вернуться. Чтобы потом… чтобы потом произошли главные перемены в ее жизни.

Она не сомневалась, что эти перемены произойдут. Однажды вечером она вынула шкатулку, подаренную Зинаидой, и положила ее рядом с компьютером. Что ж, недалек тот час, когда она узнает, что приготовила ей хитрая тетка.

«Неужели Зинаида на самом деле знала о том, что „приманка“ сработает? — спрашивала себя Ульяна. — Но ведь сработала, и надо в этом честно признаться», — говорила она себе. Тетка заставила ее думать о замужестве, и мысль — уже в который раз Ульяна убеждалась в этом — материализуется.

Купцов тоже удивлялся сам себе. Сколько романтичности, изобретательности, усмехался он в ответ на возникавшие в голове идеи, одна другой оригинальнее. Такого с ним не случалось даже в ранней молодости. Тогда, чтобы увлечь и заманить девчонку, ему стоило только подмигнуть. И она твоя. Но, объяснял себе Купцов, теперь все иначе, вон уже и седина на висках.

Да и, прямо скажем, девушка не из той толпы, из которой он выдергивал своих девочек. Он «снимал» их в метро, отыскивая самые податливые глазенки, в которых читалось совершенно отчетливо: «Я готова».

Ульяна Кузьмина никогда не была девочкой из толпы, он точно знает. Эта девушка из леса…

Итак, он ее завлек, а теперь ему надо ее поразить. Он не уезжал ни в какую командировку, ему нужна свободная неделя, чтобы совершить последний бросок на эту крепость, которая, похоже, уже готова пасть.

В постель она уже пала, но Купцов понимал, что ему этого мало. После ее отъезда он почувствовал дикую пустоту в душе, ему ничего не хотелось делать. Он даже не прикасался к ружьям, которые для него всегда были предметом утешения, они снимали стресс, как у кого-то снимают стресс собаки или кошки.

— Светлана, есть работа, — бросил он в трубку, когда она отозвалась на другом конце провода.

— Ты дома? Мне приехать к тебе? — спросила она, но в голосе не было привычной заинтересованности. Она уже все поняла про Купцова и теперь старательно исполняла свои обязанности референта, не желая, чтобы ее рассчитали и с этого поста. Но Роман не собирался делать ничего подобного. Она замечательная проныра, каких поискать.

— Нет, не надо приезжать. Слушай внимательно, излагаю суть. Записывай.

— У меня с памятью не так плохо, как ты думаешь, — ехидно заметила она.

— Я уверен, — в тон ей бросил Купцов, — но тебе нужно точно записать текст.

— Ах, хорошо. Беру стило.

— «Я… женюсь… на тебе… Улей!». Написала? Поставь в конце восклицательный знак.

На другом конце провода повисла тишина, потом раздалось сопение.

— Написала.

— Улей, надеюсь, с большой буквы? — уточнил он.

— Не думай, что я такая дура бестолковая.

— Никогда не думал, — ухмыльнулся Купцов. — Я с дурами давно дела не имею.

— Ага. А подпись какую поставим?

— Никакую.

— Так, дальше?

— Повторяется прежняя фраза, а следующая звучит так: «Ты выйдешь за меня сегодня в восемь».

— Здорово. — Она засмеялась. — Очень решительно. И, позволь мне узнать, где должна располагаться такая красота?

— Это еще не вся красота. Пускай художник нарисует рой пчел и улей.

— Понятно.

Было слышно, как бегает перо по бумаге.

— Найди рекламное агентство и закажи щиты шесть на девять по дороге из Шереметьева. По правой стороне.

— Сколько штук?

— По всей трассе до Ленинградки. Чтобы в глазах мелькало.

— Ты знаешь, во сколько тебе это обойдется? — спросила она и сама же ответила: — Спишем на рекламу, сам знаешь, разрешенная сумма увеличена в этом году.

— Твои проблемы, — ответил Купцов.

— Хорошо. На какой срок повесим?

— На сутки. Приступай к исполнению. И еще — я поручаю тебе позаботиться о машине для нее из аэропорта.

— А ты не сам ее встретишь?

— Встречу дома. Так надо.

— Хорошо.

— Имей в виду, твои услуги будут оплачены.

— Не сомневаюсь ни одной секунды.

Сомов пригласил Ульяну к себе в кабинет в канун отъезда. Он смотрел на нее и улыбался. Надо же, как меняет женщину любовь! Сказать, что Ульяна похорошела — нет, она и до этого была как картинка. Но в ней появилась какая-то небывалая томность, расслабленность. Глаза сияли глубоким светом, которым, кажется, светилась ее душа. Сомов не сомневался, что у человека есть душа, и он, знакомый с анатомией, знал о существовании вагуса, блуждающего нерва, расположенного в зоне солнечного сплетения. Его называют сторожевым псом души. Сейчас этот пес расслабился, и душа Ульяны в свободном полете.