По ком воют сирены - Александр Чернобук

— Н–да, — протянул Фрол, отводя глаза в сторону, изображая смущение. — Пожалуй, нам это подойдет. Давайте типовой договор, тарифы, какие там еще есть сопроводительные документы. Я думаю, на таких условиях мы его подпишем прямо завтра. Только…

— Да, да, Самуил Львович, полная конфиденциальность, из этого кабинета ничего не выйдет, я же не вчера родился, все понимаю — налоговая служба и опасна, и страшна, — успокоил Пернач, давая понять, что клиент может спать спокойно — свои три штуки «отката» за договор он будет получать «шепотом».

— Тогда по рукам. Я просмотрю договор. А детали утрясем уже при подписании. До завтра, — Фрол встал, пожал протянутую руку и уже от двери с сомнением обернулся:

— Вадим Иванович, хотелось бы получить какие‑то… — Фрол замялся и сделал вид, что подбирает замену слову — «гарантии». Пернач хватал такие вещи, что говорится, на лету:

— Слово клиента для нас закон! Все, что угодно! Какие бы вы еще хотели получить подтверждения серьезности намерений с нашей стороны? Только скажите, и мы все исполним.

Фраза прозвучала на редкость глупо, но Фрол решил переплюнуть Пернача, потому что сотрясать воздух ему уже надоело, пора было переходить к истинной цели своего визита:

— Если вы не возражаете, я бы хотел поговорить с вашим бухгалтером. Получить, так сказать, заверения и с его стороны, что сделка будет происходить полностью легитимно, без всяких нарушений налогового права.

— Так это запросто. Не проблема. — Пернач поднял трубку телефона, недоумевая, зачем этому Эккерману лишний свидетель в таком деле. Ежемесячно откидывать трешник зеленью на карман — это весьма некисло. Получал бы свои бабки в этом кабинете и в ус не дул. Хотя, в конце концов, это его головная боль. Хочет ввести в курс еще и главбуха — пожалуйста. Надо, так надо. Кто платит, тот и заказывает музыку. — Алло? Миша? Сейчас к тебе человечек подойдет. Эккерман Самуил Львович. Хочет с тобой переговорить. Это наш клиент. Теперь уже да. Мы с ним будем работать, с тридцатипроцентной скидкой. Да–да, по этому варианту. Уже идет.

Пернач положил трубку, обернулся к Фролу и с елейной улыбкой произнес:

— Михаил Семенович ждет. Он будет рад подтвердить механизм нашего сотрудничества.

— Спасибо. Как к нему пройти?

— Четвертый кабинет по этой стороне. Там есть табличка: «Главный бухгалтер». Зовут Михаил Семенович, — еще раз напомнил Пернач.

—Благодарю. Рад был нашему знакомству.

— Надеюсь на длительное и плодотворное сотрудничество.

Мужчины совершили ритуал рукопожатия, и Фрол покинул кабинет.

«Насчет длительного и плодотворного у меня, конечно, очень большие сомнения. Ну, просто очень», — прикрывая за собой дверь, подумал Фрол, и эта мысль ему, как ни странно, доставила радость.

«Хотя, что тут удивительного? — вышагивая по коридору в сторону кабинета бухгалтера, развил он свою мысль, — скользкие, слащавые, ублюдочные пройдохи никогда не стояли, в твоем понимании, вровень с нормальными людьми, и, как следствие, задуманная операция против этой компании, а равно и против ее работников полностью соответствует твоему видению этого мира.

Пройдя указанное количество дверей, он обнаружил нужный кабинет.

Главный бухгалтер оказался совсем молодым. Как следовало из собранной оперативной информации, Михаилу Семеновичу Соловьеву было двадцать четыре года. Своим прекрасным материальным положением и занимаемой должности он был обязан браку. Повезло. Лихо жениться — удача редкая.

В наличии у него был джип «Мерседес» за сорок пять тысяч долларов, у жены поскромней — «Тойота–Лексус» всего за тридцать восемь. Проживали они в трехкомнатной квартире в центре города, тянувшей тысяч на сто шестьдесят — сто восемьдесят. Ребенку, сыну Вадику, два года. Все это Фрол неторопливо прокрутил в голове, представляясь, пожимая руку и усаживаясь в кресло напротив бухгалтера. А тот припустил с места в карьер:

— Очень, очень приятно, Самуил Львович. Мне Вадим Иванович уже в двух словах объяснил предмет, так сказать, нашего разговора, так что смею заверить, что по такой схеме мы работаем со многими организациями. Совместный бизнес накладывает определенные обязательства и подразумевает взаимное доверие. Вы можете быть совершенно спокойны. Только глупцы могут нанести вред курице, которая несет для них яйца. Простите за фривольность сравнения. Каждый клиент для нас все равно, что родственник…

Фрол выслушал всю эту тираду с отрешенным видом, глядя как будто сквозь собеседника. Когда тот выдохся, он достал из кармана пиджака фотографию, сделанную «Поляроидом», и положил на стол перед недоумевающим бухгалтером:

— Извините за банальность, но я пришел сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— Это что? — глупо спросил тот, взяв снимок.

— Это фотография, — ответил Фрол.

Соловьев поднес к глазам картонный прямоугольник, руки у него задрожали, щеки приобрели меловый оттенок.

— Что это значит? — Он побледнел и начал судорожно хватать ртом воздух. Фрол внимательно следил за реакцией бухгалтера, когда тот начал подниматься из своего кресла и безотчетно нажимать кнопки на телефоне, резко вскочил и, схватив за ключицу, усадил на место:

— Слушай меня внимательно, — продолжая сжимать кость и одновременно давя пальцами на дельтовидную мышцу, он склонился к самому лицу бухгалтера и зашипел ему прямо в глаза: — Дернешься, или хотя бы пискнешь, ключицу вырву к свиньям собачим. Если дошло, моргни. Два раза.

— Да–да. Дошло, — захлопал ресницами Соловьев.

Фрол свободной рукой заехал по правому уху бухгалтера:

— Команда была моргать, а не базлать. Уразумел, баклан драный?

Миша таращил глаза, вопрошая, каким образом нужно отвечать на вопрос в этот раз. Фрол усмехнулся.

— Правильно понял. Можешь говорить. Но негромко.

— Я понял. Что вы хотите?

— То есть, я так думаю, что ты понял все, — Фрол отпустил бухгалтера, вернулся на стул и, выставив вперед кулак, принялся на американский манер разгибая пальцы, перечислять: — На фото лица тебе хорошо знакомы, раз. Это твоя жена Таня, сын Вадик, гувернантка Света, два. Предмет, который держит Татьяна, называется газета, три. На ней хорошо видно сегодняшнее число, четыре. Они все вместе находятся у меня в гостях, пять.

Фрол протянул растопыренную пятерню к лицу бухгалтера:

— Ты все это уловил?

— Все, — Миша начал нервно поправлять галстук. — Сколько? Только не делайте с ними ничего. Я все ради них сделаю. Сколько?

— Вот это совсем другой разговор. Кстати, если кто‑то зайдет, меняем тему на вот эту, — Фрол выложил на стол договор, полученный у Пернача, — пропаришь что‑нибудь идейным голосом о комитентах и комиссионерах. Ну, как пять минут назад: с пафосом и воодушевлением. Сделаешь?