Дети Кронарха. Путь Наследника - Артем Буряк

Я чувствовал себя очень плохо. Последние несколько дней я не пил и не ел. А за время моего упорного поиска потерял в своем небольшом весе еще девять килограммов и в результате выглядел, как живой скелет.

— Хотя для могучего магистра выглядишь ты совсем хилым, — старик продолжал свой монолог, — Да у тебя истощение! Ох, я совсем разучился общаться с людьми. Сейчас помогу.

Он порылся у себя в мешке и достал небольшой бутылек с деревянной пробкой:

— Вот, глотни. Тебе полегчает. Лет триста с собой таскал, все ждал, когда пригодится.

Я взял сосуд и глотнул густой противной жидкости темно-зеленого цвета. Она так ужасна, что я вскочил на ноги, одновременно удивляясь ее вкусу и быстродействию, ведь секунду назад едва мог шевелиться.

Старик расхохотался еще громче прежнего:

— Вот, теперь можно поговорить, я думаю. Камнецвет тем лучше, чем дольше настаивается.

Я откашлялся и произнес первые невнятные слова:

— Ты кто такой, дед?

— Дед? Ха-ха-ха! Как же я рад гостю! — старик начал смеяться и хлопать себя по коленям, а я недоуменно смотрел на него, ощущая внутри нарастающее чувство страха. Ведь если он больной или сумасшедший, я не смогу защититься от него в таком состоянии.

— Он говорящий, говорящий! Ха-ха! — продолжал орать старик, но резко осекся. — Ох, прости. Дед перестал хохотать и попытался сделать серьезное выражение лица:

— Меня зовут Фем, и я хозяин, нет, владелец этого острова. Ну а вы, любезный магистр, кто будете?

Очень странно, что он знает о магистрах. Наверное, это бывший житель Кромена, здоровье которого для меня все еще остается под вопросом.

— Я Дж… Илан, меня зовут Илан.

Я почему-то чуть не позабыл свое настоящее имя.

— О, так ты уже наречен, в таком-то возрасте. Похвально, очень похвально. Так значит Гро все-таки взялся за ум и начал обучать людей? А где он раздобыл Слышащую? Ой, что это я. Нет, сначала мы пойдем ко мне, ты нормально поешь, а потом мы поговорим. Давай, пойдем-ка.

Старик взял меня под руку и начал помогать идти, вернее сказать, тащить за собой. Я попытался вырваться, но он крепко держал меня своими цепкими сухими пальцами. Меня очень беспокоила его осведомленность и это странное имя — Гро.

— Постой, погоди, откуда ты знаешь, что я наречен? Кто такой Гро и… — Фем перебил меня и сделал что-то, от чего мой язык и голосовые связки онемели.

— Никаких разговоров, пока ты не поешь и не получишь должное лечение. Не беспокойся, еще наговоримся.

Старик дотащил меня до посоха, воткнутого в землю, и прикоснулся к нему. Мы тут же переместились с пляжа в дом Фема, который расположен ближе к центру острова. В момент перехода я обратил внимание на то, как странный темно-синий камень на шее старика вдруг засиял ярким светом и вмиг погас.

Остров Мротан имеет вулканическое происхождение. Сто пятьдесят шесть миллионов лет назад он высокой горой возвышался над окружающими равнинами и прериями. Но очертания суши менялись, что-то ушло под воду, что-то поднялось над уровнем моря, а Мротан стал островом. В одной из скал Фем оборудовал свое жилище. Он довольно сильный магистр, раз смог выбрать из тела вулкана столько камня. Вход в жилище старика находится в густой роще фруктовых деревьев и липы, потому я не нашел его, когда осматривал остров — внутрь горы я не заглядывал, а остальные постройки Фема оказались скрыты в лесах. Некоторые я просто не заметил, так как искал что-то масштабное, например, поселок. Хотя построек этих довольно много — различные навесы и загоны для животных — но они лишь для защиты от непогоды и тоже расположены под зеленой сенью листвы дубов и ясеней. Никаких оград или заборов здесь нет, домашние животные и птицы гуляют где им вздумается. Мы оказались посреди угодий старика, прямо на вымощенной каменными плитами дорожке. Она ведет к высокой горе в одну сторону и в чащу леса — в другую. Повсюду деревья, открытых, освещенных мест почти нет, только пасека на поляне хорошо освещена солнцем.

Место здесь очень уютное, погода мягкая, здесь наверняка очень приятно жить. Мы сошли с дорожки на обычную тропинку и зашли в небольшой деревянный домик. Внутри всего одна комната с лежаком, столом и скамейкой. На стенах много полок со склянками и банками, вероятно, наполненными медом, варевом или крупой. Повсюду натянуты веревки с привязанными пучками сушеных трав, цветов и мешочками с чем-то. Фем взял с полки одну из банок, закрытую ломтем кожи, перевязанной жгутом, поставил передо мной на стол и дал деревянную ложку. В ней оказался превосходный сладкий мед с неизвестными мне пряностями и добавками. Он был действительно очень питательным и сделанным специально для истощенного организма или для любителя вкусностей. Мои связки ожили, я смог нормально говорить. Фем заметил это и решил начать беседу.

— Ты зачем так себя истязаешь, Илан? Ты бы умер, если бы я нашел тебя чуть позже.

— Я должен был продолжать свою работу, это мой священный долг.

— Работу? Долг? — удивился дед — На моем острове не было людей больше тысячи лет, а тут с неба падает тощий парень, да еще с работой и долгом! Во дела! Ну и что это за работа? А священный долг — убить себя? Рассказывай по порядку.

Фем не скрывал своего восторга, его речь каким-то образом смягчала меня, заставляла открыться, хотя я все равно пытался быть настороже.

— А с чего мне тебе доверять? Может, ты узнаешь, что надо и убьешь меня?

— Ну, тогда я не спасал бы, ха-ха, зачем спасать, если потом убью, ха-ха-ха.

А ведь правда. Что-то мой рассудок помутился за последнее время, доверие к людям тоже куда-то ушло. А старик добродушный, веселый. Да и его хозяйство не похоже на мрачное логово, в котором убивают или мучают людей.

— Хорошо, я расскажу, чем занимался. Но сперва ты расскажи, откуда знаешь про «наречение» и кто такой Гро, который учит людей?

— С радостью расскажу! Я так давно не говорил с живым человеком. Ха! Ну, слушай. Давным-давно был первый город — Экзон, но ты это наверняка уже знаешь. Вот, я там жил вместе с Гро, и мне очень странно, что он об этом не рассказал.

— Постой, я не знаю никакого Гро, мой город был основан Нирой и она никогда не говорила ни о тебе, ни о неком Гро, если это его полное имя.

— Нира? Она тоже жива? Вот чудеса, а я две тысячи