Властелин Севера - Бернард Корнуэлл

— Как он мог?!

— Отчаявшимся людям нужны союзники. Кто знает, может, день-другой Гутред мечтал вбить клин между Иваром и Кьяртаном. Так или иначе, он очень нуждался в деньгах. Да и к тому же у Гутреда есть один существенный недостаток: он всегда верит в лучшее в других людях. Его сестра, не столь обремененная филантропическими идеями, отнюдь не была в восторге от такого жениха. И сбежала в монастырь.

— Когда это произошло?

— В прошлом году. Кьяртан посчитал ее отказ выйти за его сына очередным оскорблением и угрожал отдать Гизелу своим людям, чтобы те ею вволю попользовались.

— Она все еще в монастыре?

— Была, когда я покинул Эофервик. Там ей брак не угрожает, верно? Может, Гизела вообще не любит мужчин. Множество монахинь их терпеть не могут. Но я сомневаюсь, что Гутред оставит там сестру надолго. Ее цена в качестве коровы мира слишком велика.

— Он все-таки хочет выдать Гизелу за сына Кьяртана? — спросил я как можно небрежнее.

— Этого не будет, — ответил Оффа и налил себе еще эля. — Отец Хротверд — знаешь такого?

— Отвратительный человек, — поморщился я, вспомнив, как Хротверд поднял в Эофервике толпу на убийство датчан.

— Да уж, чрезвычайно мерзкий тип, — согласился Оффа с редким энтузиазмом. — Именно он придумал обложить датчан церковным налогом. Он предложил также, чтобы сестра Гутреда стала женой твоего дяди, после того как тот овдовел, и это предложение, видимо, понравилось королю. Эльфрику так и так нужна жена, а если он пожелает послать своих копейщиков на Север, это необычайно укрепит власть Гутреда.

— И оставит Беббанбург без защиты, — сказал я.

— Шестьдесят человек смогут удерживать Беббанбург до Судного дня, — отмахнулся Оффа. — Гутреду же нужна армия побольше, и две сотни человек из Беббанбурга станут для него божьим даром. Уж определенно они будут стоить его сестры. Но в то же время не забывай: Ивар сделает все, чтобы помешать этому браку. Он не хочет, чтобы саксы Северной Нортумбрии объединились с христианами Эофервика. Поэтому, мой господин, — Оффа отодвинул свою скамью от стола, словно предлагая завершить на том пространный рассказ, — в Британии царит мир, повсюду, кроме Нортумбрии, где у Гутреда возникли неприятности.

— А в Мерсии нет неприятностей? — спросил я.

— Ничего из ряда вон выходящего, — покачал головой Оффа.

— А в Восточной Англии?

Оффа помолчал; потом, поколебавшись, сказал:

— Там тоже все спокойно.

Но я знал: он молчал неспроста — хитрец бросил мне наживку и теперь выжидал, невинно глядя на собеседника.

Я со вздохом вынул из кошелька еще один шиллинг и положил на стол. Он позвенел монетой, чтобы убедиться, что серебро хорошее.

— Король Этельстан, — сказал Оффа, — бывший Гутрум, ведет переговоры с Альфредом. Альфред и не подозревает, что мне об этом известно. Они собираются поделить Англию.

— Поделить Англию? — переспросил я. — Но как можно делить то, что тебе не принадлежит!

— Датчанам отдадут Нортумбрию, Восточную Англию и северо-восток Мерсии. Уэссексу же отойдет юго-западная часть Мерсии.

Я изумленно уставился на Оффу.

— Но Альфред никогда не согласится на такое!

— Еще как согласится.

— Ему нужна вся Англия, — запротестовал я.

— Он хочет, чтобы Уэссексу ничто не угрожало, — ответил Оффа, крутанув монету на столе.

— И поэтому согласится пожертвовать половиной Англии? — недоверчиво спросил я.

— Попробуй взглянуть на это иначе, мой господин: в Уэссексе не будет датчан, а в тех землях, где будут править датчане, живет много саксов. Если датчане согласятся не нападать на Альфреда, тот будет чувствовать себя в безопасности. Но вот смогут ли чувствовать себя в безопасности датчане? Даже если Альфред поклянется их не трогать, на их землях все равно будут жить тысячи саксов, и эти саксы могут подняться против датчан в любую минуту… Особенно если их будут поощрять из Уэссекса. Король Этельстан заключит с Альфредом договор, который не будет стоить и пергамента, на котором его нацарапают, — улыбнулся Оффа.

— Ты имеешь в виду, что Альфред нарушит перемирие?

— Открыто — нет. Но он начнет подбивать саксов на мятеж, станет поддерживать христиан и раздувать беспорядки, и все это время будет читать молитвы и клясться своему врагу в вечной дружбе. Вы все считаете Альфреда набожным книгочеем, но этот человек очень честолюбив. И его амбиции простираются на все земли, лежащие между этим местом и Шотландией. Ты видишь, как он молится, а я вижу, как он мечтает. Он пошлет к датчанам миссионеров, и все будут считать, что он интересуется только религией. Но знай: где бы саксы ни убили датчанин, их клинки направит Альфред.

— Нет, — сказал я, — только не Альфред. Его Бог не дозволяет предательства.

— Что ты знаешь о Боге Альфреда? — пренебрежительно спросил Оффа и прикрыл глаза. — «И предал его Господь, Бог наш, в руки наши, и мы поразили его и сынов его и весь народ его, и взяли в то время все города его, и предали заклятию все города, мужчин и женщин и детей, не оставили никого в живых»[4].— Оффа открыл глаза. — Таковы деяния Бога, которому поклоняется Альфред, господин Утред. Хочешь услышать еще что-нибудь из Библии? «И предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их»[5].— Оффа скорчил гримасу. — Альфред мечтает о земле, свободной от язычников, о земле, где враг полностью истреблен и живут одни только набожные христиане. Если на острове Британия и есть человек, которого следует бояться, господин Утред, то этот человек — король Альфред. — Он встал. — А теперь я должен убедиться, что эти глупые женщины накормили моих собак.

Я смотрел, как Оффа уходит, и думал, что хотя он и очень умный человек, но в отношении Альфреда фатально ошибается. И разумеется, Альфред хотел, чтобы я именно так и думал.

Витан был королевским советом, состоящим из наиболее влиятельных людей королевства. Он собрался по двум поводам: в честь освящения новой церкви Альфреда и обручения Этельфлэд с моим двоюродным братом.

Мы с Рагнаром не имели отношения к прениям витана и поэтому вовсю пьянствовали в городских тавернах, пока велись все эти разговоры. К нам разрешили присоединиться Бриде, что очень обрадовало моего друга. Брида была саксонкой из Восточной Англии и в прошлом моей любовницей. Но то было очень давно, когда мы оба были еще совсем юными. Теперь же Брида стала красивой женщиной и настоящей датчанкой, еще более датчанкой, чем сами датчане. Правда, Рагнар так и не женился на ней, но она долгие годы была его подругой и любовницей, давала моему другу советы и немножко колдовала. Хотя волосы у Рагнара были светлыми, а у Бриды — темными; хотя он ел, как кабан, в то время как она лишь слегка прикасалась к пище; хотя Рагнар был шумным, а Брида — спокойной и мудрой, но они прекрасно ладили и были счастливы вместе.