Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

В разработке мер, направленных на улучшение организации и подготовки Красной Армии и Флота к выполнению боевых задач стали активнее привлекаться члены Политбюро и секретари ЦК партии, члены правительства, видные партийные и хозяйственные работники, руководство Наркомата обороны. В состав военных советов округов были введены первые секретари ЦК компартий союзных республик, крайкомов и областей, а во всех местных партийных комитетах были образованы военные отделы. Главное внимание они сосредоточили на улучшении военной подготовки трудящихся, на оказании повседневной помощи местным военным комиссариатам, на военно-патриотическом воспитании.

В конце 1940 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР рассмотрели представленные Наркоматом обороны предложения, направленные на дальнейшее повышение боевой готовности вооруженных сил страны. В феврале 1941 года ЦК партии и правительство утвердили план мобилизации, на основе которого проводились крупные мобилизационные мероприятия. Весной был разработан наркоматом обороны новый план обороны государственной границы.

Важным этапом в организационном укреплении вооруженных сил страны был переход от смешанной (территориальной и кадровой) системы комплектования войск к кадровой системе. Перевод вооруженных сил на кадровое положение был закреплен принятием нового Закона о всеобщей воинской обязанности. Он отменял все классовые ограничения при призыве на действительную военную службу. Закон устанавливал новые сроки службы для рядового и младшего начальствующего состава: в сухопутных войсках и авиации — до трех лет, на флоте — до пяти лет. Призывной возраст понижался с 21 года до 19 лет, а для окончивших среднюю школу — до 18 лет.

К середине 1941 года общая численность армии и флота превысила пять миллионов человек и была в 2,8 раза больше, чем в 1939 году.

Сухопутные войска вооруженных сил Советского Союза к 1 июня 1941 года были доведены до 303 дивизий. Из этого количества было представлено:

— стрелковых дивизий — 198;

— танковых дивизий — 61;

— мотострелковых дивизий — 31;

— кавалерийских дивизий — 13 —

Все советские дивизии, за немногим исключением, во всех приграничных округах содержались по штатам мирного времени, а внутри страны — по сокращенным штатам[320]. Растущая мощь социалистической экономики давала возможность развивать и совершенствовать все виды вооруженных сил и родов войск и особенно те, которым отводилась большая роль в будущей войне — танковым войскам и авиации.

Численность дивизий не отражала подлинного состояния советских войск Перед нападением фашистской Германии на Советский Союз все его вооруженные силы, за исключением военно-морского флота, проходили процесс переформирования и перевооружения, и в этом трудном положении их и застала война. Но кроме этих объективных причин в самом наркомате обороны происходили перед самой войной странные преобразования, пагубно сказавшиеся на боевой готовности армии.

До 1939 года в составе бронетанковых войск Красной Армии имелись механизированные корпуса, представлявшие собой хорошо сколоченные и подготовленные к войне крупные соединения. Однако в конце 1939 года решением народного комиссара обороны СССР маршала КЕ. Ворошилова они были расформированы на основе неправильных выводов, сделанных исходя из опыта гражданской войны в Испании и нашего освободительного похода в западные районы Белоруссии и Украины[321]. Это решение было вызвано ошибочными взглядами советских военачальников на применение танков в бою, хотя уже в конце Первой мировой войны роль танков заметно возрастала. Если в 1918 году в странах Антанты имелось около 8000 танков, то на 1919 год было запланировано их производство в количестве более 20 тыс. единиц[322]. Их массовое применение в конце Первой мировой войны английской и французской армиями позволило почти в два раза увеличить ширину полос наступления пехотных дивизий и тем самым расширить фронт активных действий атакующих войск При наступлении пехоты вместе с танками стало возможным резко сократить продолжительность артиллерийской подготовки, а то и вовсе отказаться от нее, что существенно облегчало достижение внезапности. Наконец, при наступлении с танками, удавалось в первый же день прорывать оборону противника на глубину 8– 10 км и быстро развивать успех, то есть, достигать таких результатов, для получения которых при наступлении без танков требовалось длительное методическое прогрызание обороны, что связано с большими жертвами и часто вело к невыполнению боевой задачи.

В Советском Союзе еще в начале 30-х годов были сформированы два крупных танковых соединения: 11-й механизированный корпус в Ленинградском и 45-й механизированный в Киевской военных округах В 1933-м и 1934 годах были созданы еще два корпуса. В дальнейшем, вместо того чтобы совершенствовать способы применения танковых войск и развивать их организацию, руководство наркомата обороны всячески тормозило решение этих вопросов[323]. Ворошилов открыто и очень энергично выступал против создания крупных танковых соединений. «Для меня, — заявил он на заседании Военного Совета при наркоме обороны в 1934 году, — является почти аксиомой, что такое крупное соединение, как танковый корпус, дело надуманное и придется, очевидно, от него отказаться».[324]

Такой же неверный взгляд на применение танков укоренился во время гражданской войны в Испании. Бронетанковые войска приобрели в ходе этой войны значительную известность, большей частью не в их пользу. Глубоко ошибочные донесения о сражении под Гвадалахарой 8 марта 1937 года, а позднее о сражении у Брунете 5—27 июля 1937 года и роли в них танков были искаженно представлены как исключительно между военно-воздушными и бронетанковыми войсками или между бронетанковыми войсками и противотанковыми средствами обороны, где верх одерживали летчики и истребители танков. В результате во всех странах, кроме, Германии, победила точка зрения, что дни танков сочтены.[325]

Генерал Д. Павлов, участвовавший в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев и возглавивший в 1938 году автобронетанковое управление Красной Армии, был сторонником этой точки зрения и в подтверждении своих взглядов он ссылался на Англию и Францию, где тоже культивировалась мысль, «что независимые танковые силы — иллюзия, и что роль танков более скромна, но в высшей степени важна в поддержке наступления пехоты»[326]. Свои взгляды на роль танков в будущей войне он сумел навязать маршалам Г. Кулику и К Ворошилову, которые приняли решение о расформировании механизированных корпусов, способных самостоятельно действовать в качестве ударной силы, так как их оружием являлись танки. Сталин долго не соглашался с таким решением, но три высоких правительственных комиссии, во главе которых стояли А Андреев, Л. Каганович, а потом и председатель правительства В. Молотов, согласились с решением военных, и механизированные корпуса были расформированы. Это решение явилось одной из грубейших ошибок предвоенного строительства Красной Армии, которая дорого стоила Советскому Союзу в начале Великой Отечественной войны.